Святый Боже... Яви милость, пошли смерть. Ну что тебе стОит? Не для себя ведь прошу!
...перевода.
Под катом... а-а, читайте сами. Имхо, там очень круто.
Расколотое отражение (X)
Здесь было прекрасно, так прекрасно, что от вида такой красоты на его глаза навернулись слезы и рыдания подступили к горлу.
Его воины видели лишь физический облик леса из кристаллов, но Фулгрим созерцал истинную суть этого места, суть, которую не дано было видеть никому кроме него.
Острые пики сияющих как алмаз кристаллов вырастали из черной земли, возвышаясь, как монументы бесконечным геологическим чудесам галактики. Ни один из них не был ниже ста метров, и даже самые тонкие из них насчитывали не меньше десяти метров в диаметре. Сотни тысяч этих сверкающих пиков тянулись вокруг насколько хватало взгляда, укрывая огромную территорию своим сияющим великолепием.
Они поднимались из земли тесными группами, словно деревья в настоящем лесу, между ними петляли тропинки. Он двигался наугад, все уходя все дальше и дальше в сверкающий лес, не думая о том, чтобы выбрать какое-то направление. Среди зеркальных стволов и изменчивых отнажений ничего не стОило заблудиться – это вызвало в памяти Фулгрима апокрифическую историю о потерянном воине, попавшем в ловушку невидимого лабиринта среди Эрицинских гор на Венере.
Тот глупец умер, когда до выхода было рукой подать, но Фулгрим не боялся, что его постигнет такая судьба. Даже с закрытыми глазами он смог бы восстановить свой маршрут по непроходимому стеклянному лесу.
Он протянул руку и пробежал пальцами по гладким граням кристаллов, ощущая мельчайшие неровности на их кремниевой поверхности. Некоторые из них были молочно-белыми, туманными, другие – прозрачными или мутными, но все это великолепие зеркально сверкало, подобное миллионам наконечников копий армии гигантов, погребенной в черном песке.
Фулгрим знал о другой армии, захороненной на древней Терре – глиняной армии, которая должна была охранять умершего императора, ибо он испытывал страх перед местью неисчислимого числа душ тех, кого он отправил в загробный мир во время своих завоевательных войн. Здесь, конечно же, не было ничего подобного – но фантазия о прогулке по могилам огромной армии колоссов развлекала его, и он легким движением отсалютовал павшим воинам, чье погребение расстилалось у него под ногами.
Битва за фабрику Механикума была занимательной, но слишком краткой. Сражение с противником, который не впадал в отчаяние от сознания поражения и не молил о пощаде казалось пресной, безжизненной затеей, и Фулгрим был разочарован отсутствием у служителей Механикума способности испытывать те захватывающие чувства, которые могли бы подарить им он и его воины. Конечно, ничего другого не следовало ожидать – но его немало раздражал эгоизм противников, лишивших его трепета, который охватил бы его от их криков и ощущения экстаза от их смертей.
От столь неучтивого поведения врага его настроение омрачилось – настолько, что он машинально потянулся к рукояти лаэрранского клинка, прежде чем вспомнил, что отдал его мечнику Люцию. У Фулгрима вызвала усмешку мысль о том, что Люций может стать таким, как он сам. Люций несомненно был польщен – но ни один из смертных никогда не сможет достичь того, чего достиг он, никогда не сможет стать тем, чем удалось стать ему.
Фулгрим остановился и медленно развернулся кругом, исполненный восхищения подлинной красотой, которая окружала его. Не могуществом планеты, изваявшей эти монументы – это было лишь случайное совпадение, каприз местной геологии. Не мерцающими небесами над его головой – это была всего лишь игра химического состава атмосферы и ее загрязнения. Нет, истинная красота этого места не была случайностью или стечением обстоятельств; это было единственное в своем роде чудо творения, слияние воли и совершенства.
Его отражение окружало его, головокружительное совершенство, воплощенное в обличии живого существа.
Фулгрим наблюдал, как его изображение растет и снова уменьшается, когда он шагает и поворачивается туда-сюда, поглощенный созерцанием своих утонченных черт, выражения благородного спокойствия и царственной осанки. Кто может сравниться с его совершенством? Хорус. Вряд ли. Жиллиман? Даже близко нет.
Лишь Сангвиний приблизился к нему в красоте, но даже его дивный облик не был безупречен. И разве может совершенство быть осквернено мутировавшей плотью создания, которое эта мутация превратила в напоминание о древнем мифе и веровании?
А Феррус Манус… как насчет него?
- Он мертв! – выкрикнул Фулгрим, странное эхо его голоса заметалось среди сгрудившихся стволов кварцевого леса.
- МЕРТВ, МЕРтв, МЕртв, Мертв, мертв….
Под катом... а-а, читайте сами. Имхо, там очень круто.
Расколотое отражение (X)
Здесь было прекрасно, так прекрасно, что от вида такой красоты на его глаза навернулись слезы и рыдания подступили к горлу.
Его воины видели лишь физический облик леса из кристаллов, но Фулгрим созерцал истинную суть этого места, суть, которую не дано было видеть никому кроме него.
Острые пики сияющих как алмаз кристаллов вырастали из черной земли, возвышаясь, как монументы бесконечным геологическим чудесам галактики. Ни один из них не был ниже ста метров, и даже самые тонкие из них насчитывали не меньше десяти метров в диаметре. Сотни тысяч этих сверкающих пиков тянулись вокруг насколько хватало взгляда, укрывая огромную территорию своим сияющим великолепием.
Они поднимались из земли тесными группами, словно деревья в настоящем лесу, между ними петляли тропинки. Он двигался наугад, все уходя все дальше и дальше в сверкающий лес, не думая о том, чтобы выбрать какое-то направление. Среди зеркальных стволов и изменчивых отнажений ничего не стОило заблудиться – это вызвало в памяти Фулгрима апокрифическую историю о потерянном воине, попавшем в ловушку невидимого лабиринта среди Эрицинских гор на Венере.
Тот глупец умер, когда до выхода было рукой подать, но Фулгрим не боялся, что его постигнет такая судьба. Даже с закрытыми глазами он смог бы восстановить свой маршрут по непроходимому стеклянному лесу.
Он протянул руку и пробежал пальцами по гладким граням кристаллов, ощущая мельчайшие неровности на их кремниевой поверхности. Некоторые из них были молочно-белыми, туманными, другие – прозрачными или мутными, но все это великолепие зеркально сверкало, подобное миллионам наконечников копий армии гигантов, погребенной в черном песке.
Фулгрим знал о другой армии, захороненной на древней Терре – глиняной армии, которая должна была охранять умершего императора, ибо он испытывал страх перед местью неисчислимого числа душ тех, кого он отправил в загробный мир во время своих завоевательных войн. Здесь, конечно же, не было ничего подобного – но фантазия о прогулке по могилам огромной армии колоссов развлекала его, и он легким движением отсалютовал павшим воинам, чье погребение расстилалось у него под ногами.
Битва за фабрику Механикума была занимательной, но слишком краткой. Сражение с противником, который не впадал в отчаяние от сознания поражения и не молил о пощаде казалось пресной, безжизненной затеей, и Фулгрим был разочарован отсутствием у служителей Механикума способности испытывать те захватывающие чувства, которые могли бы подарить им он и его воины. Конечно, ничего другого не следовало ожидать – но его немало раздражал эгоизм противников, лишивших его трепета, который охватил бы его от их криков и ощущения экстаза от их смертей.
От столь неучтивого поведения врага его настроение омрачилось – настолько, что он машинально потянулся к рукояти лаэрранского клинка, прежде чем вспомнил, что отдал его мечнику Люцию. У Фулгрима вызвала усмешку мысль о том, что Люций может стать таким, как он сам. Люций несомненно был польщен – но ни один из смертных никогда не сможет достичь того, чего достиг он, никогда не сможет стать тем, чем удалось стать ему.
Фулгрим остановился и медленно развернулся кругом, исполненный восхищения подлинной красотой, которая окружала его. Не могуществом планеты, изваявшей эти монументы – это было лишь случайное совпадение, каприз местной геологии. Не мерцающими небесами над его головой – это была всего лишь игра химического состава атмосферы и ее загрязнения. Нет, истинная красота этого места не была случайностью или стечением обстоятельств; это было единственное в своем роде чудо творения, слияние воли и совершенства.
Его отражение окружало его, головокружительное совершенство, воплощенное в обличии живого существа.
Фулгрим наблюдал, как его изображение растет и снова уменьшается, когда он шагает и поворачивается туда-сюда, поглощенный созерцанием своих утонченных черт, выражения благородного спокойствия и царственной осанки. Кто может сравниться с его совершенством? Хорус. Вряд ли. Жиллиман? Даже близко нет.
Лишь Сангвиний приблизился к нему в красоте, но даже его дивный облик не был безупречен. И разве может совершенство быть осквернено мутировавшей плотью создания, которое эта мутация превратила в напоминание о древнем мифе и веровании?
А Феррус Манус… как насчет него?
- Он мертв! – выкрикнул Фулгрим, странное эхо его голоса заметалось среди сгрудившихся стволов кварцевого леса.
- МЕРТВ, МЕРтв, МЕртв, Мертв, мертв….
@темы: переводы, WH40K, Reflection crack`d
