Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ыть...

...вот ведь - жил и не знал, что есть такой офигительный фильмец.
"Холодная лавка всякой всячины" (The Bleak Old Shop of Stuff)
(вот здесь - первый сезон. Пока, насколько понимаю, и единственный)
filmix.net/35541-holodnaya-lavka-vsyakoy-vsyach...

Как они там по Диккенсу проехались... прям, как донской казак по степи.

@темы: Быт, нравы и все такое

---

Это... это... Гениально, ящщетаю :D

Анна Каренина-2

После гибели Анны Карениной под колесами поезда ее дочь Анну на воспитание берет Каренин. Вронский в глазах общества превращается в чудовище, и все, кто раньше злословил по поводу Карениной, теперь выбирают своей мишенью Вронского. Он вынужден уехать из Москвы, но и высшее общество Петербурга его не принимает. Следы Вронского теряются где-то в глубине России.

Каренин воспитывает детей Сергея и Анну одинаково строго. Но подрастающей Анне кажется, что с ней он обходится особенно сурово. Сережа иногда, обвиняя Анну в гибели матери, грозит ей, что папа оставит ее без наследства, что не видать ей приличного общества и что как только она подрастет, ее вышвырнут на улицу.
Романа Льва Толстого в доме Карениных не держат, но Анна прочитала его довольно рано, и в ее сердце вспыхивает желание отомстить.
В 1887 году совпадают сразу несколько событий: умирает Каренин, Сергей Каренин осуществляет свою угрозу - выгоняет Анну из дому, и становится известно, что Вронский жив. Практически разорившись, бывший блестящий офицер живет в небольшом волжском городе. На последние деньги Анна покупает билет на поезд и, похитив из дома Карениных револьвер, едет, чтобы отомстить отцу.
Вронский живет в приволжском городе Симбирске одиноко. Свет даже такого маленького городка после выхода в свет романа "Анна Каренина" не принимает его, и Вронский вынужден вращаться н полусвете. Однажды он знакомится там со странной парой бывших каторжан, недавно амнистированных. Его зовут Родион Раскольников. Его молодая подруга - Катя Маслова. К Раскольникову Вронского привлекает еще и то, что волей случая они оба стали героями романов. Катя Маслова, бывшая проститутка, убившая любовника, завидует обоим и иногда говорит: "Вот напишу Льву Толстому, он и меня в роман вставит". Она даже иногда по вечерам пишет нечто вроде дневника, а потом отправляет листки в Ясную Поляну. На каторге она потянулась к овдовевшему там Раскольникову, но на свободе постаревший Родион не может идти ни в какое сравнение с сохранившим столичные манеры Вронским.
Раскольников в отчаянии, но сам он уже не может поднять руку на человека. Он решает найти исполнителя своей мести. Выбор Раскольникова падает на семнадцатилетнего гимназиста, у которого недавно казнен брат за покушение на царя. Володя Ульянов, читавший о судьбе Родиона Раскольникова, соглашается и из рогатки, почти в упор, свинцовым шариком в висок убивает Вронского. На крик
Масловой сбегаются люди, собирается толпа, и в этот момент к дому на извозчике подъезжает Анна Каренина. Она понимает, что опоздала, что месть осуществить не удается.
Вечером в гостинице она узнает имя гимназиста, убившего Вронского, и то, что в городе созрел своеобразный заговор молчания. Из сострадания к матери Ульянова, уже потерявшей сына, и оттого, что Вронского все равно никто не любил, в свидетельство о смерти Вронского вписан апоплексический удар. Анна, не имеющая средств к существованию, в гостинице знакомится с купцом и на пароходе уплывает с ним.
Маслова в отчаянии, она должна вот-вот родить, но к Раскольникову возвращаться не хочет. Дождавшись родов, она подбрасывает родившуюся дочку в бедную еврейскую семью, а сама кончает жизнь самоубийством. Еврейская семья Каплан, приняла подкидыша, назвав девочку Фанни. Девочка знает, кто виноват в том, что ей приходится воспитываться в еврейской семье. Фанни решает отомстить.
Анна Каренина намеренно бросается в разгул, жизнь превращается в череду пьяных компаний и в переход от одного купца к другому. Идут годы. Однажды осенью 1910 года после пьяного кутежа в затрапезной гостинице Анна находит зачитанные прислугой книги Льва Толстого "Анна Каренина" и "Воскресение". Старая боль вспыхивает в душе Анны, и ей начинает казаться, что во всем виновен Лев Толстой, что именно он виноват в том, что брат выгнал ее из дому. Анна решает убить Толстого и отправляется в Ясную Поляну, послав по дороге телеграмму с угрозой. Лев Толстой понимает, что это не шутка, все бросает и бежит из Ясной Поляны. По дороге простуживается и умирает. Анна снова опаздывает. Снова загул, попытка утолить воспоминания в вине. Приходит в себя Анна только в 1917 году, когда узнает, что в
Петрограде произошла революция, и во главе ее стоит тот самый гимназист из Симбирска, который убил Вронского. Это единственный человек, который сделал для Анны хоть что-то. Анна принимает революцию, уходит из занятого белыми города и присоединяется к отряду красных, которым командует Василий Иванович Чапаев. Она
становится матерью этого отряда, обстирывает бойцов и готовит еду. Иногда в бою она ложится к пулемету. За это ее прозвали Анна-пулеметчица. Глядя на нее, комиссар отряда, уже выросшего в дивизию, Фурманов говорит: "Напишу роман, обязательно о ней расскажу, только придется фамилию изменить, а то не поверят. И помоложе сделаю".
В 1918 году Фанни Каплан настигает Ленина возле завода Михельсона и сказав: "Помни о смерти моего отца", - стреляет в Ленина из браунинга. Ее быстро казнят для того, чтобы никто не узнал о том, что Ленин в молодости был убийцей.
Гибнет штаб Чапаева, в живых остается только Анна, потому что ее
узнал командир белых Сергей Каренин, ее брат.
Заканчивается Гражданская война и Анна перебирается в Москву, чтобы хоть иногда видеть Ленина, но в 1924 году Ленин умирает, и жизнь Анны теряет всякий смысл. Она опускается и идет работать в домработницы.
Однажды, сходив в лавку за подсолнечным маслом, она идет домой и на
трамвайных рельсах вдруг вспоминает о смерти своей матери. Приближающийся трамвай кажется ей тем самым поездом. В ужасе Анна бежит, выронив бидон с подсолнечным маслом на трамвайной линии возле Патриарших прудов...

Источник - здесь:
www.facebook.com/vitaly.estrin/posts/3228659278...
UPD. Автор - Александр Золотько.
Полный текст здесь: alfhunter.livejournal.com/4545.html

@темы: вторчество

---

Важно! Ищу, кому передать квартиру!

С середины февраля я меняю место жительства.
Ищу, кому передать съемную квартиру (г.Москва)
Расположение: ул. Озерная (неподалеку от перекрестка ул.Озерной с Мичуринским проспектом), 10 минут транспортом до ст.метро Юго-Западная,
Харктеристики квартиры: 6-й этаж 12-этажного панельного дома. 2-х комнатная, после косметического ремонта, с большой (незастекленной) лоджией,
Район и соседство: соседи - тихие (работающие); в районе отлично развита инфраструктура:
- 10 минут пешего хода до ТЦ "Фестивальный";
- большое количество продуктовых магазинов в окрестностях;
- прямой троллейбус и маршрутка до ст.м. "Киевская";
- много (реально много) транспорта до ст.м. "Юго-Западная"
- (в планах на 2015 год) - новая станция метро примерно в 5 минутах пешего хода от дома.
Цена вопроса: 30 000 в месяц плюс электроэнергия
Что есть в квартире:
- холодильник,
- стиральная машина ("Мини-Вятка"),
- плита,
- мебель на кухне и в обеих комнатах;
- телефон.
По всем вопросам - умыльте.
Перепост приветствуется.
UPD. Новые съемщики найдены. Огромное... нет, ОГРОМНОЕ спасибо всем, кто помог их найти.

@темы: Быт, нравы и все такое

---

Ну, "с пылу с жару"...

...окончание третьего испытания.

Killing Ground (эпичное мордобоище с неожиданным финалом)

Из его разбитой щеки брызнула кровь, из глаз посыпались искры, но Уриэль получал такие удары и прежде, и знал, что делать с болью от этого удара. Он опустил одно плечо и вывернул шею, убирая голову от хука, которым Леодегарий наградил его с другой руки.
Его предплечье инстинктивно взлетело, блокируя удар справа, и рука начала апперкот, целясь в торс противника. Другой кулак врезался в бок Серого Рыцаря и он с удовлетворением услышал резкий выдох от удара. Его обожженную руку охватила пылающая боль, едва залеченная плоть разошлась трещинами, но Уриэль загнал боль вглубь сознания. Пазаний провел боковой удар левой, но Леодегарий легко уклонился, не позволяя вывести себя из равновесия. Локоть Леодегария врезался в бок Пазания, а его кулак, как дубинка, нанес удар в диафрагму – так, что сержант рухнул на колени.
Уриэль бросился вперед, его кулак по дуге устремился к голове Леодегария, но Серый Рыцарь ожидал этой атаки. Со скоростью, которая казалась невозможной при его габаритах, Леодегарий качнулся в сторону и схватил Уриэля за запястье. Он плавно и стремительно крутнулся на месте и резко толкнул Уриэля бедром, используя его инерцию, чтоб сбить его с ног.
Земля стремительно ринулась к нему, и Уриэль врезался в нее, словно вколоченная свая. Дыхание выбило из его легких – но он успел посмотреть вверх как раз вовремя, чтобы заметить ногу, опускавшуюся на него в резком ударе. Уриэль откатился в сторону – пятка противника расколола камень. Он вскочил на ноги, а в это время Пазанию достался еще один мощный удар по голове.
Уриэль помотал головой – в ушах звенело от падения на землю – и сплюнул кровь, наполнявшую рот. Он видел, что недооценил решимость своего противника. Возможно, Леодегарий и хотел таким образом показать, что они невиновны – но явно не собирался для этого жульничать, допуская нечестность во время Божьего Суда.
Леодегарий оставил Пазания в покое и развернулся к рему, услышав возгласы наблюдавших за поединком солдат, когда Уриэль попробовал обойти его слева. Аристократы Салинаса созерцали бой со спокойным интересом исследователей – но солдаты Фалькатаса не обладали подобной сдержанностью. Уриэль бросил короткий взгляд на Пазания, который, пошатываясь, пытался, и не мог подняться с земли – похоже, удар по голове ошеломил его.
Уриэль понял, на какой трюк решился его товарищ, и продолжил кружить вокруг, изменив направление, ведя Леодегария ближе к Пазанию. Серый Рыцарь взглянул вниз, безразлично оценивая состояние Пазания, который по-прежнему безуспешно, шатаясь, как пьяный, пытался привести себя в вертикальное положение – и Уриэль, воспользовавшись тем, что внимание противника отвлечено, сделал обманное движение левой и ударил правой.
Его кулак врезался в плечо Леодегария, не нанеся тому никакого вреда, но на долю секунды лишив равновесия. Уриэль немедленно продолжил атаку целой серией быстрых резких ударов, один из которых преодолел защиту Леодегария и пришелся над правым глазом.
Резкий ответный удар был нацелен в челюсть Уриэля – но тот был готов к нему. Он чуть ослабил свою защиту – так, что Леодегарий, не встретив сопротивления, чуть подался вперед.
Но, прежде, чем удар достиг цели, Пазаний перекатился на бок и, подбросив себя быстрым движением ног, нанес удар выше колена Леодегария. Нога Пазания словно дубинка, заехала Серому Рыцарю по малоберцовому нерву и лишила его опоры.
Леодегарий рухнул на землю и Уриэль, стоя над ним, выбросил вперед оба кулака, целясь в лицо воину – ему ненавистна была сама мысль, что сейчас он прольет кровь героя Империума, но он понимал, что у него нет выбора, и он должен сражаться в полную силу.
Он отвел кулак для нового удара – но тут Леодегарий нижней частью левой ладони внезапно ударил его в солнечное сплетение. Почти таким же движением правой руки он нанес рубящий удар по шее Пазания.
Пазаний издал задушенный крик боли, его глаза закатились.
Уриэль отшатнулся назад, хватая воздух – его диафрагму скрутило спазмом, а боль от удара в солнечном сплетении почти ослепила его. Он не мог сделать вдох и впустить воздух в легкие.
Леодегарий поднялся на ноги, возвышаясь над ними, словно колосс; Уриэль был поражен, насколько быстро тот оправился после атаки Пазания. Удар такой силы просто сломал бы ногу обычного смертного воина, и даже Космодесантника обездвижил бы на несколько минут.
Леодегарий же сражался так, словно тот удар так и не достиг цели, и Уриэль вновь убедился, что они сражаются с одним из самых могучих воинов Империума. Уриэль поднял руки… но он был избит и двигался слишком медленно – его череп зазвенел от ударов тяжелых, как молоты, кулаков, когда Леодегарий приблизился к нему. В отчаянии он кружил и отступал, пытаясь лишь увеличить дистанцию между собой и противником.
Уриэль уже не мог сопротивляться яростной атаке – и он видел удар, который положит всему конец за долю секунды до того, как этот удар достиг цели. Кулак Серого Рыцаря, описав дугу, преодолел его защиту и врезался в его лицо, словно удар молнии.
Уриэль отлетел назад и грохнулся рядом с Пазанием, его лицо было разбито в кровавую кашу, все тело украшали многочисленные синяки, которые уже начали распухать и наливаться лиловым.
Он знал, что должен подняться, но силы покинули его, и он остался лежать, чувствуя, что не может подняться, или бороться – что не может вообще ничего кроме как валяться, истекая кровью. Он судорожно и болезненно хватал воздух, чувствуя во рту вкус крови и горечь поражения.
Вот так должна закончиться его жизнь? Избитым в кашу воином, с которым он должен был бы сражаться плечом к плечу? Позор и ужас были невыносимы.
Уриэль посмотрел вверх и сквозь кровь и распухшие веки увидел, что Леодегарий стоит над ним.
- Убей нас, и покончи с этим, - бросил он. – Но, сделав это, ты только поможешь врагам Императора.
Леодегарий покачал головой и протянул руку Уриэлю.
- Нет. – ответил он. – Я не собираюсь убивать вас. Правосудие Императора свершилось и доказало, что вы – верные слуги Империума.
Уриэль принял его помощь и медленно поднялся на ноги.
- Но мы проиграли.
- Суд Божий нужен не для того, чтобы победить или проиграть, – ответил Леодегарий. – он нужен для того, чтобы увидеть, на что вы способны. Я – воин Серых Рыцарей, и я несу свет Императора в самые темные углы галактики. Меня может победить только слуга Губительных Сил. Если бы вы взяли верх, это означало вы, что вы – враги Императора, и мои воины пристрелили бы вас на месте.
- Значит, мы должны были проиграть? – спросил Уриэль, ужаснувшись такому объяснению.
- Должны? – пожал плечами Леодегарий. – Нет, но Император был со мной, и я был полностью уверен, что поражу вас обоих, доказав этим, что вы – не служители зла.
Пазаний пришел в себя и медленно приподнялся на локтях.
- Что стряслось? – с трудом поинтересовался он. – Мы победили?
- Похоже на то. – ответил Уриэль.
- Хорошо. – произнес Пазаний, снова теряя сознание. – Я так и думал, что мы с ним разберемся.


Пара примечаний.
1. Пазаний пнул СРа приемом, который в футболе называют "бисиклета" - это когда в падении делают резкое "ножничное" движение ногами, подбрасывая себя, и одной ногой врезают по мячу.
2. Ха. Все у Астартес не как у людей. Перонеальный (он же малоберцовый) нерв находится не выше колена, а чуть ниже. И сбоку.

Но на этом - конец сказочке про испытания, которые Серые Рыцари использовали, чтоб доказать, что попавшие к ним в руки - не приспешники Губительных Сил, а добропорядочные слуги Императора.

@темы: переводы, WH40K

---

Сара с луком. ;)

Имхо, Sarah Burton - это все же не Alexander McQueen.
(Кто ж еще могёт как Ли? Да никто, окромя самого Ли. Но и Ли уже не могёт - по причине покойности)
Но традиции она, на мой взгляд, продолжает очень достойно.

Alexander McQueen Lookbook pre-fall 2013 (29 фото)

1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.

(итальянский ренессанс, прерафаэлизм, модерн и ангелоподобные модельки... век бы смотреть)

@темы: эстетство

---

После длительного перерыва...

...и в рамках отвлечения от мыслей о грядущей инициации.
(да-да, это будет самая настоящая инициация с исчезновением меня в одном качестве и появлением в другом. Если все пройдет нормально - напишу о ней отдельно) , продолжаю

Killing Ground (особенно порадовала последняя реплика Серого Рыцаря. И то, что последовало за ней)

Леодегарий развернулся к выходу из помещения, высокой арке из черного камня, за которой начинался подъем наверх.
- Что ж, будем надеяться, что этого хватит.
Сопровождаемые Серыми Рыцарями, которые шли по бокам от них, Уриэль и Пазаний двинулись за ним сквозь новую череду извилистых туннелей, которые в конце-концов вывели их к окруженному стенами подъездному пути – в стенах виднелись орудийные порты, а в конце пути они увидели высокие бронзовые ворота.
Ворота были открыты, снаружи проникал дневной свет, и Уриэль вспомнил радость, охватившую его, когда он увидел настоящее солнце, высадившись на Салинасе. Чувство, что сейчас он выйдет наружу после столь долгого времени, хотя с тех пор, как он попал сюда прошло лишь несколько дней, росло, и, когда он начал спускаться по наклонной дороге, его переполняла радостная надежда.
От нее не осталось и следа, как только он сделал шаг за ворота – мрачная безысходность словно пригибала своей тяжестью к земле; казалось, она наполняла легкие при каждом вдохе. Воздух свинцового цвета казался таким же тяжелым, небо словно расплющивало дневной свет непомерным весом. Таящие угрозу облака стремительно неслись в вышине, и все существо Уриэля наполнила жуткая, всепоглощающая меланхолия – это напомнило то, что он чувствовал на руинах Хатуриана.
Вновь он и Пазаний оказались на огромной открытой площади, как при объявлении Дня Возрождения. Это мрачное место было заполнено не менее, чем двумя сотнями солдат и плотной толпой местных планетарных сановников.
Сияющий серебром Громовой Ястреб с открытой посадочной рампой стоял позади них. Уриэль улыбнулся, видя такой привычный и знакомый предмет. Даже не окрашенный в цвета Ультрамаринов, этот мощный символ власти Адептус Астартес вселял надежду, отвлекая от гнетущей атмосферы, омрачавшей свет дня.
В дальнем конце плаца Уриэль видел башни Яницепса, а справа возносилась старинная, хрупкая и ветхая, но все еще прекрасная Древняя Галерея. Повернув голову и глядя через плечо, он видел высокие башни и суровые, открытые всем ветрам шпили Имперского дворца.
- Мне с самого начала не нравилось это место, – произнес Пазаний. – Теперь нравится еще меньше.
- Мы будем биться здесь? – спросил Уриэль Леодегария. – Что здесь произошло? Это место выглядит… мертвым.
- Поединок будет происходить в присутствии представителей духовной и светской власти этой планеты, – ответил Леодегарий. – То, что будет явлено во время Суда Божьего, должно быть засвидетельствовано. А о том, что произошло с тех пор, как вас захватили.... мы поговорим, если вы останетесь в живых.
Услышав это мрачное обещание, они последовали за Леодегарием в центр плаца, где Уриэль рассмотрел множество знакомых лиц – их обладатели собрались, чтобы увидеть поединок. Кардинал Тогандис немилосердно потел под своими церемониальными облачениями, а Дарон Нисато был великолепен в своей матово блестящей черной броне командира арбитров.
Лето Барбаден восседал на высоком помосте, и выглядел одновременно скучающим и раздраженным происходящим – несмотря на то, что на его глазах должна была решаться судьба двух величайших защитников человечества.
Леодегарий остановился перед помостом, коротко приветственно кивнул Лето Барбадену, прежде чем повернуться в сторону Уриэля и Пазания.
- Губернатор Барбаден, эти два воина прошли испытания чистоты, установленные моим орденом, и я представляю их вам, дабы вы могли засвидетельствовать правосудие Императора, которое свершится над ними. Нет власти выше, чем власть Императора – и потому Он должен решить их судьбу.
Уриэль моргнул в изумлении – Серый Рыцарь подбирал слова так, что в них чувствовалась скрытая угроза, и становилось ясно: не во власти Барбадена решать судьбу Уриэля. Может быть, губернатор требовал их казни? Принимая во внимание то, что произошло между ними раньше, это было вполне возможно, но слова Леодегария означали, что Барбадену не позволено принимать это решение единолично – во всяком случае, пока Серые Рыцари участвуют во всей этой истории.
Адептус Астартес всегда находились в стороне от принятой в Империуме жесткой иерархии – этот путь некоторые находили противоестественным, но Серые Рыцари обладали властью даже в рамках такой обособленности большинства Орденов. Эта власть была абсолютной и никто, не стал бы оспаривать ее – если дорожил своей жизнью.
Похоже, Лето Барбаден не был исключением из этого правила – Уриэль видел, как болезненно губернатор переживает подчинение власти тех, кого он несомненно считал незваными гостями, лезущими не в свое дело.
Барбаден кивнул в ответ и произнес:
- Эти двое не принесли на мою планету ничего, кроме проблем. Но, если ваш орден считает, что поединок будет справедливым и надлежащим испытанием, я готов быть его свидетелем.
Уриэль скрыл удовлетворение от заметной неловкости Барбадена, встретил его враждебный пристальный взгляд и ответил своим – не менее враждебным. Его неприязнь к губернатору Салинаса становилась тем сильнее, чем больше он узнавал о нем. Барбадену были безразличны человеческие жизни, а его действия во время завоевания Салинаса нельзя было назвать поступками честного человека – Уриэль понимал, что со временем эти преступления будут раскрыты.
Леодегарий повернулся к ним и произнес:
- Следуйте за мной к месту поединка.
Уриэль кивнул и вместе с Пазанием двинулся вслед за Серым Рыцарем к центру круга, очерченного серебром, как защитные знаки на каменном полу помещения, где он проходил испытания – но этот круг был значительно больше. Серые Рыцари в силовой броне заняли позиции за пределами круга, отполированные лезвия их алебард поблескивали в солнечном свете.
- Мы будем биться врукопашную, без оружия, – сообщил Леодегарий. – Вы вдвоем против меня одного.
- И все? – не понял Пазаний.
- А чего ты ожидал?
- Ну, не знаю… - признался Пазаний. – Я думал, все будет более… ритуально.
- Оставим ритуалы для нечестивых некромантов и колдунов, – произнес Леодегарий, становясь в боевую стойку. – Я предпочитаю более прямые действия.
Уриэль перевел свой разум и тело в режим боя, ускоряя свой метаболизм и позволяя своим ощущениям и реакциям мгновенно отзываться на любое изменение.
- И какие правила? – поинтересовался он.
- Ты – такой Ультрамарин. – усмехнулся Леодегарий и нанес ему сокрушительный прямой удар в лицо.
Кулак Серого Рыцаря был подобен стальному молоту – Уриэля отбросило назад, словно от удара дредноута.

@темы: переводы, WH40K

---

М-да...

...только думаешь, что отстроился от всякой байды - а она хренак!...

дневник стрелка

Все, кто знаком со мной достаточно близко, знают: наиболее эффективен я в состоянии экстрима и аврала.
Стрельба - не исключение.
Стоит брату-капеллану старшему жрецу инструктору встать у меня за спиной и пару раз рявкнуть нечто конструктивное (типо: "Не зацеливайся!" или "Мушка в целике - значит пали!", я начинаю довольно бойко собирать более или менее пристойные кучки.
С одной стороны, я понимаю, что в экстриме я не думаю больше, чем нужно, чтобы понять, что ствол смотрит именно в сторону мишени.
Но с другой стороны - чую, долго мне еще придется работать, чтобы повторять то же самое - но без орущего брата-капеллана старшего жреца инструктора.
А с третьей стороны - вектор определен. Понятно, куды работать. Остается только начать и не сворачивать.

@темы: Быт, нравы и все такое, дневник стрелка

---

Продолжаю...

... Killing Ground

Под катом - постмодерновое и трогательное (именно в таком порядке). Варнинг - знакомым с трудами Иеремии Бентама читать осторожнее

УРИЭЛЬ ДВИНУЛСЯ следом за Леодегарием; Серый Рыцарь шагал, ведя его прочь из места заключения. Туннель с арочным сводом из полированного камня тянулся через то, что показалось Уриэлю подземным фундаментом дворца. Они двигались, петляя по древней тропе, вырубленной столетия назад, и приспособленной для своих нужд теми, кто построил над нею дворец.
Высеченные в скале туннели сменились облицованными железом коридорами, вслед за которыми показались покои с керамическими стенами и высокими куполообразными потолками, залитые ярким светом многочисленных светильников. Казалось, в этой подземной архитектуре не было никакого порядка: запутанные тропы изгибались под странными углами, а одни и те же туннели, пересекаясь и смыкаясь в круг, через некоторое время внезапно выводили к чему-то полезному.
Серые Рыцари шли, безупречно печатая шаг, их движение было неторопливым, но под их широкими шагами расстояние словно таяло, неуклонно сокращаясь. Отделение воинов двигалось перед Уриэлем, девять – позади него, а остальные – по бокам. Леодегарий вел их и группу аколитов – они несли кадила, дым от которых предварял процессию колеблющейся завесой.
Они миновали хранилища, заброшенные покои, оружейные, казармы и вступили в коридор с низким потолком. Уриэль слышал возбужденные, переговаривающиеся на повышенных тонах голоса, которые доносились откуда-то спереди.
Туннель расширился, превратившись в широкое круглое помещение, с высоким потолком; в центре помещения располагалась серая, круглая, как барабан, башня. Стены были покрыты рядами клеток, которые были обращены внутрь помещения; инстинктивно Уриэль понял, что это помещение – своего рода, тюрьма.
- Это Паноптикон, - произнес Леодегарий, словно услышав мысли Уриэля. – Охранники располагаются в башне в центре, а заключенные не могут узнать, когда за ними наблюдают, потому что они не видят то, что происходит внутри башни. Они не могут скрыться от наблюдения, поэтому им необходимо контролировать свои низменные инстинкты, чтобы избежать наказания.
- Значит, их послушание основано на страхе кары, а не на преданности Императору?
- Так и есть. – согласился Леодегарий, в его голосе звучало отвращение. – То же самое можно сказать и обо всей этой планете.
- Зачем мы сюда пришли? – задал вопрос Уриэль.
- Чтобы встретить твоего товарища.
- Пазания?
- Да. Его держали здесь, когда он так же как и ты, прошел испытания.
- Он тоже будет биться с тобой?
- Вы будете биться со мной вдвоем. – кивнул Леодегарий, пересекая помещение и останавливаясь перед клеткой, из которой Пазаний приветствовал Уриэля радостным взглядом.
Заключение не сломило его друга; Уриэль заметил, что единственная рука Пазания была такой же влажно-розовой, как и его собственная, но она точно так же выглядела исцеленной от следов погружения в кипящее масло.
- Уриэль! – воскликнул Пазаний с облегчением. – Как твоя рука?
- Почти так же хорошо, как твоя. – ответил Уриэль, пока решетка отъезжала в сторону и Пазаний выходил из своей камеры. Два воина обнялись, испытывая не выразимое словами облегчение от того, что видят друг друга живыми, потом Уриэль выпустил друга из сокрушительных медвежьих объятий.
- Готов? – спросил Уриэль.
- Ты сам не знаешь, как прав, и – я действительно готов. – заверил Пазаний, поворачивая голову в направлении Леодегария. – Может, они не хотели нас оскорбить, но эти ублюдки подвергли сомнению нашу верность. Я готов на все, что угодно, чтоб доказать, что мы не предатели.
- Твой сержант поистине беспредельно предан тебе, капитан Вентрис, - произнес Леодегарий, и Уриэль не мог не заметить, что перед его именем было произнесено звание. Несомненно это был хороший знак.
- Он мой друг. – отвечал Уриэль. – Именно так и поступают друзья.

@темы: переводы, WH40K

---

Ну, поскольку...

...я не успел перебросить Killing Ground на нетбук, с которым мотаюсь в поездки.
(а еще потому, что успел туда залить "Море имен", от которого не смог оторваться)
пощу очередной отрывок Black Tide

Остров доктора Байла или брат Рафен в тылу врага (XXXI)

- ЗДЕСЬ НЕТ ВЫХОДА! – крикнул один из воинов, отступая назад, к остальным Астартес, когда лазерный луч устремился к нему из-за песчаного холма. Это был боевой брат из Саламандр, его черное лицо сейчас выглядело сердитым и угрюмым.
Тарик посмотрел вверх, потом перевел взгляд на Килана, который ответил ему медленным кивком, подтверждая слова другого пленника. Группа Космодесантников укрывалась в тени, заняв глубокую пещеру, в которую их загнали противники, не давая мутантам войти – но понимая, что это ненадолго. При явно недостаточном количестве оружия и слишком большом числе воинов в состоянии, явно далеком от оптимальной боевой формы, им приходилось нелегко. Орел Рока насчитал меньше десяти боевых братьев, из которых – будь у него возможность выбирать – он допустил бы к участию в бою только половину. Гибель паразитов, мучительная для пленников, освободила их от контроля Новых Людей, но шок сделал большинство из них еще слабее. Руки Тарика до сих пор были испачканы кровью и пеплом, в который превратилась личинка, когда он выдернул ее из своей грудной клетки.
- Клянусь Вулканом! – продолжал Саламандр. – Похоже, против нас двинулись все мутанты, какие есть в этой крепости!
- Мы это исправим. – заметил Килан, но эта попытка храбриться пропала втуне.
- В другое время я бы, может, согласился. – кивнул Тарик. – Но нас слишком мало, у нас раненые, мы слабы, а их – слишком много. Мы сможем разве что держать оборону.
Килан пригнулся, когда лазерный луч сверкнул над его головой, врезавшись в каменную кровлю.
- Будь прокляты эти паразиты! – рявкнул он. – Мы не можем так погибнуть! Мы избраны Императором, и, за все раны, которые мы получили, за все, что мы потеряли ради него, он не даст нам сгинуть во тьме!
Он выстрелил в ответ, уложив на месте змееподобную тварь, пытавшуюся, извиваясь, подползти к ним на брюхе. Вороний Страж бросил пылающий взгляд на Орла Рока.
- Оковы, которые держали нас в тюрьме Байла, разбиты! И если мы погибнем здесь – это будет бесславная смерть!
Тарик отбросил один из болтеров, который держал в руке, магазин оружия был пуст, ствол деформировался и оплавился, не выдержав нагрузки. Он вогнал последний оставшийся у него полный магазин во второй болтер и зашептал молитву, призывая благословение на свое оружие.
- Император, молю тебя, - тихо произнес он, и его голос затерялся в грохоте и пронзительных воплях битвы. – Сохрани нас от этого.
- Что ты сказал, родич? – настойчиво поинтересовался Килан. – Твой Орден жаждет и ищет смерти, разве не так? Может, нам выйти отсюда, чтобы найти ее? – он показал на плотную толпу мутантов, которые кишели у входа в пещеру.
- Судьба сама призовет нас, когда придет время. – ответил Тарик.
- Возможно, оно уже пришло… - едва Саламандр произнес это, его поразил целый залп лучей, долетевших от заваленного телами входа.
Тарик извергая бешеные ругательства, выстрелил в ответ, убив того, по чьей вине погиб боевой брат. Он продолжал осыпать их проклятиями, пока затвор пистолета не отозвался на спуск низким щелчком металла о металл – закончились патроны.
- Ну, будь по-вашему. – произнес он. – Берите меня, если хватит пороху.
Тарик слушал визг лазерных лучей, резавших воздух вокруг него, рычание и стрекотумутантов, ожидая услышать, как противники вбегают в пещеру – но вместо этого его слух уловил звук, который невозможно спутать ни с чем: грохот выстрелов нескольких болтеров. Подобравшись к выходу из укрытия, он увидел, что мутантов рвут в клочья болтерные очереди и мощные взрывы крак-гранат.
Килан ринулся вперед, почувствовав, что враг разгромлен, раньше, чем это стало видно; Тарик устремился следом, к выходу из пещеры.
Там в дымном свете, пробивавшемся снаружи, внезапно возникли несколько силуэтов в тяжелой силовой броне; ленты кордитного дыма окутывали их, словно плащи. Тарик увидел грубоватый, очертаниями напоминавший клюв, шлем доспеха VII модели «Аквила»; визоры горели алым в полумраке. Непрошенная хмурая улыбка искривила его губы.
- Братья из Империума. – произнесла фигура в черном и алом. – Держитесь.
- Вы – должно быть, товарищи Рафена? – усмехнулся Килан.
- Так точно. Мы думали, что вы сможете помочь нам в нашем деле. – Расчленитель пинком отбросил с дороги труп быкоголового мутанта и снова поднял взгляд на выживших боевых братьев. – Это все, кто остались? – спрашивая, он снял шлем.
- Вроде того. – ответил Вороний Страж. – Еще несколько с братом Рафеном, но никого больше.
- А архипредатель? – вопрос задал стоящий рядом Кровавый Ангел. – Где Фабий Байл?
- Нам это неизвестно. – признался Килан.
- А я знаю тебя. – произнес Тарик, присмотревшись к сержанту. – Нокс. Много воды утекло со времен Меррона.
- Брат Тарик. – Расчленитель настороженно кивнул. – Что ж, было дело. Все еще держишь зло на меня?
Орел Рока только пожал плечами.
- Я готов забыть все, если ты только скажешь, что вы заберете нас отсюда.
Фигура в темно-синей броне с головой, покрытой псайкерским капюшоном, появилась в пещере, устремив пронзительный взор на каждого из освобожденных воинов.
- Наш корабль разрушен тиранидами.
Псайкер перевел свой пронизывающий взгляд на Тарика, и тот почувствовал, что Кровавый Ангел на секунду словно озарил его душу ослепительным светом, ища признаки слабости и порчи.
- Нам нужно найти другой путь с этой зараженной скалы.
- Тираниды… - отозвался Килан. – Этот вопль, который мы слышали…
- Призыв. – буркнул Тарик.
- Они идут сюда. – продолжал псайкер. – Все они.
- Не то освобождение, на которое, я уверен, вы рассчитывали. – заметил Нокс. – Прошу меня простить.
- Напротив. – ответил Тарик, снова подумав о своей молитве. – Ведь мы еще живы.


(перевода уже порядочно - так что, я создал тэг Black Tide)

@темы: переводы, WH40K, Black Tide

---

Следующая порция...

...Killing Ground

испытание еще не началось - но под катом довольно много любопытного

Вопросы из внешнего мира не имели для него значения – ведь он никак не мог повлиять на то, что происходило за этими стенами. Сказать по правде, он вряд ли мог влиять даже на собственную судьбу – и все же, устрившись на холодном каменном полу, он начал готовиться к предстоящему поединку.
Уриэль закрыл глаза и, контролируя дыхание, направил всю энергию своего тела на исцеление и восстановление. Время замедлилось, оно едва ползло, и Уриэль чувствовал каждый мускул, каждую кость, каждый волосок своего тела, обратив мысленный взор внутрь себя.
По правде говоря, он не мог излечить свои раны так, как это делают некоторые псайкеры – но ментальная энергия Космодесантника была такова, что, используя знания, полученные за десятилетия прилежной учебы обучения, и осторожно направляя ее туда, куда это было необходимо, он мог сконцентрировать ее на восстановлении повреждений.
Горло Уриэля отозвалось болью там, где клинок пронзил его на Медренгарде: рана уже давно была излечена, но шрам и воспоминания о ней оставались при нем. Пылающая боль в его руке, страшно обваренной освященным маслом, медленно ослабла, превратившись в ноющую. В его груди что-то сжалось – там, где мстительное жало тиранидской королевы вонзилось в его сплющенный, с переломанными ребрами торс, и эта боль вызвала воспоминание о другой… о сотнях других.
Каждая из этих ран убила бы простого смертного, но его тело Астартес было сконструировано для того, чтобы выдерживать такие повреждения, он пережил их все, лишь становясь сильнее после каждого ранения. Он преодолеет и это испытание – и станет сильнее.
Всем своим сердцем Уриэль понимал, что он не предатель, и что его плоть не тронута скверной. Это не было гордыней или слишком высоким мнением о себе – он просто знал это, в самой глубине души. Сама мысль о том, что его могла коснуться порча, была нестерпимой ; даже если бы Леодегарий не потребовал финального испытания, Уриэль сам настоял бы на нем – как еще он смог бы убедить всех остальных в том, что, хотя он и вернулся их Ока Ужаса, его душа по-прежнему принадлежит только ему?
Только испытание, одобренное благородными и осиянными славой Серыми Рыцарями уничтожит все сомнения в его верности, которые могли зародиться у его боевых братьев.
О возвращении на Макрейдж без этого испытания не могло быть и речи, и Уриэль внезапно увидел, каким наивным простаком он был, если думал, что может войти в ворота крепости Гера без него. Даже если его боевые братья поверят его словам (а какой Ультрамарин позволит себе лгать своим братьям?) – Уриэль знал, что они вечно будут подозревать его, если Серые Рыцари не подтвердят его чистоту.
Но как он может надеяться превзойти силу Леодегария?
На краткий миг Уриэль позволил себе испытать гордость воина – он вызвал в памяти могучих противников, которых он одолел в битвах, врагов, чей прах уже развеял ветер, в то время, как он был жив… и мог сражаться.
Пока существует жизнь, пока существует надежда – и пока у него есть надежда, Уриэль Вентрис будет сражаться.

ВРЕМЯ ШЛО, ТЬМА обвивала Уриэля, как живое существо. Когда, прислушавшись к себе, он решил, что его тело и разум готовы к предстоящей битве, насколько это вообще возможно, он поднялся и позволил крови быстрее бежать в его теле.
Хотя он по-прежнему не мог видеть ничего вокруг, Уриэль перешел к базовым военным упражениям Адептус Астартес, работая каждой группой мышц, чтобы они помогли ему в битве. Уриэль вытягивал и напрягал все тело в медленных, долгих движениях, готовясь к еще большему напряжению, которого требовало убийство.
Так или иначе, темнота даже сделала его упражнения более эффективными, заставляя его полагаться на другие чувства, пока он разворачивался и передвигался, используя свои руки, ноги, колени и локти как смертоносное оружие. Он забыл о боли в руке, гнилая вонь обгоревшего мяса превратилась в смутное воспоминание.
Его легкие словно обожгло огнем, а сердце бешено заколотилось под ребрами, когда его тело из состояния медитативного покоя мгновенно превратилось в смертоносную боевую машину. Завершив базовые упражнения, Уриэль перешел к более экзотическим маневрам, подпрыгивая и переворачиваясь в воздухе, поражая воображаемых противников по памяти.
Он приземлился на одно колено, его кулак замер в миллиметре от пола, он медленно выдохнул. Уриэль поднялся на ноги и обхватил голову руками – он ощутил нечто странное, незнакомое, но не враждебное.
- Свет. – произнес голос в темноте, и Уриэль заслонил глаза ладонью, когда вокруг него вспыхнул голубой огонь. Его глаза быстро привыкли к свету, и он обнаружил, что его окружает отряд воинов в серебристой броне. Каждый из них держал длинную алебарду с клинком, окруженным нимбом энергетического огня – это и был источник голубого света.
Двадцать пять Серых Рыцарей, готовых к бою, обступили его ровным кругом, пластины сияющей брони отражали мерцающее голубовато-стальное сияние. Леодегарий прошел сквозь шеренгу воинов и остановился перед ним. Командир Серых Рыцарей не надел доспех – он был облачен в просторный белый хитон, в форму для тренировок вроде той, которую Ультрамарины надевают, когда на них нет брони.
- Ты с пользой провел отпущенное тебе время, Уриэль Вентрис. – произнес он.
- Время, в которое я не совершенствуюсь в том, что умею – это потерянное время. – ответил Вентрис.
- Верно. – согласился Леодегарий. – Прошло три дня. Позволь мне осмотреть твою руку.
Уриэль почти забыл о боли в поврежденной руке, но кивнул и протянул ее Леодегарию, не спуская с него глаз. За Серым Рыцарем следовал хирургеон, из-под его бесформенных одеяний виднелись шипящие трубки и булькающие цилиндрические емкости. Из рукава хирургеона появилась латунная конструкция, поддерживавшая пощелкивающее приспособление, похожее на нартециум апотекария. Приспособление вытянулось вдоль руки Уриэля, купая ее в золотистом сиянии – ощущение было словно по коже медленно стекает теплый мед.
Сияние погасло, хирургеон кивнул Леодегарию и отступил назад.
Уриэль посмотрел на свою руку и был поражен: все признаки ужасной раны исчезли. Новая плоть была розовой, слегка влажной и выглядела слишком нежной, чтобы быть настоящей – но рука снова была цела.
Леодегарий взял руку Уриэля и перевернул ее, внимательно осматривая. Уриэль мог со всей уверенностью сказать, что Серый Рыцарь доволен тем, что видит.
- Твоя плоть хорошо исцеляется. – произнес Леодегарий. – Никогда бы не поверил, что увижу такое быстрое восстановление после испытания Святого Елея.
- Значит, мы готовы к поединку? – спросил Уриэль, сделав шаг назад.
- Ты нетерпелив. – заметил Леодегарий.
- Это действительно так. – ответил Уриэль. – но мое желание – не биться с тобой, а подтвердить мою невиновность.
Леодегарий кивнул.
- Понимаю. – произнес он, разворачиваясь, - но поединок будет не здесь.
- Где же мы будем сражаться.
- Там, где все смогут увидеть Суд Божий. – ответил Леодегарий. – Следуй за мной.

@темы: переводы, WH40K

---

Гыгыкс

Scare, pure, proud

Для полного счастья, имхо, только Куража и Гонора (Courage and Honour) не хватает.

@темы: Быт, нравы и все такое, песня про тесты

---

Книжное.

Ых ты...
Наконец-то у меня дошли до них руки.
Как брат Тарик вернулся домой после событий, описанных в Black Tide... и что с ним сделали "дома".
Что сказали Уриэлю Вентрису перед тем, как отправить его на смертельное задание.
Почему одного дредноута Железных Воинов называли не иначе как Шулок-ак-алим-нег (что означает "он воет без конца").
Какую историю рассказывал старый "недоастартес" из Космических Волков.
Какие испытания были в ходу у Богомолов... и как магистр Хойзан Неотера дошел до той жизни, до которой дошел.
и много чего еще. Очень увлекательного.

Вот здесь

Очень рекомендую. Оно реально интересно.

@темы: Быт, нравы и все такое, WH40K

---

И, по традиции, в качестве...

...сказки на ночь, начало истории о третьем испытании из "Поля брани" (Killing Ground) Г.Макнилла.

Под катом - железнодорожная цистерна рефлексии (окрашенная в лично одобренный Батяней Жиллиманом цвет Ultramarines-Blue)

В ТЕЧЕНИЕ СЛЕДУЮЩИХ трех дней боль непрерывно пульсировала в руке Уриэля, это было почти невыносимо. Когда Испытание Святого Елея завершилось, его вернули обратно – в темноту и одиночество холодного подземного помещения.
Впрочем, это по-прежнему было не совсем одиночество: его постоянными спутниками были все те же сводящие с ума песнопения, гудящий низкий звук которых не позволял уснуть. Он мог сказать, что его оставили в покое – но он понимал, что поблизости всегда есть оружие, направленное на него и вооруженные тюремщики, готовые уничтожить его при любой попытке к бегству.
Но у Уриэля и в мыслях не было бежать – особенно сейчас, когда его вера и верность подвергались испытаниям.
Время медленно текло в темноте, и мысли Уриэля обращались от его собственных невзгод к судьбе Пазания и всему, что с ними произошло. Что случилось с его другом? Перенес ли он два предыдущих испытания так же, как это сделал Уриэль?
У него не было причин считать, что Пазаний мог потерпеть крах в этих испытаниях. Он надеялся только, что, когда темные хирурги на Медренгарде отняли у него пораженную порчей ксеносов руку, вместе с нею его тело покинули и любые следы скверны.
Но что если малейший след влияния Несущего Ночь остался в нем – будет ли этого достаточно, чтобы Серые Рыцари сочли Пазания виновным?
Он попытался отрешиться от этих сомнений и волнения, думая о том, что произошло на улицах Барбадуса.
Он не мог восстановить точную последовательность событий после крушения Барьера, и не мог точно сказать, что случилось. Серые Рыцари уничтожили Бескожих, или те еще оставались на свободе?
Барбадус был настоящим лабиринтом, запутанным словно кроличья нора, полным извилистых тропинок и темных углов – так что, вполне возможно было, что Лорд Бескожих и его племя избежали плена или уничтожения. Если так случилось – каким был их следующий шаг? Спрятаться где-нибудь, не показываясь никому на глаза? Вновь начать убивать?
В течение одной ночи Бескожие истребили бОльшую часть Кричащих Орлов, их жертвами стали полковник Вверена Кайн и Мезира Бардхил. Кто будет следующим?
Все это возвращало его мысли к Полю Брани.
Все, кто принимал участие в резне жителей Катуриана, погибли, и события пришли в движение, в результате которого весь Салинас будет охвачен огнем войны. Хуже всего было то, что по мнению Леодегария появление Бескожих несомненно было достаточно серьезной причиной, чтобы принять решение об уничтожении Салинаса.
Уриэль уже видел один мир, сожженный руками Инквизиции и не испытывал ни малейшего желания видеть, как такая же участь постигнет другой. Что бы в действительности ни произошло на Салинасе – он готов драться рука об руку с Серыми Рыцарями после того, как пройдет испытание Правосудием Императора.
Все его существо сопротивлялось мысли о том, что ему придется сражаться с Леодегарием, но разве у него был выбор? Отказ от поединка будет его обвинением, но, если он обратит оружие против верного слуги Императора – он наверняка будет проклят.
Сама мысль о поединке с этим благородным воином была раздражающей, но помыслы о том, чтобы превзойти его казались невероятными, просто смешными. Уриэль был ранен, замучен и истощен, а Леодегарий пребывал в отличной форме. Это будет не бой, а позорное поражение.
Но Уриэль Вентрис был не из тех, кто легко сдается.
На Павонисе, встретив внушающую ужас, разрушающую звезды силу Несущего Ночь, он противостоял ей, и не позволил противнику получить то, что стократно увеличило бы его мощь. Он видел могущество Королевы в глубине тиранидского корабля-улья, и победил ее. Он шел в бой по изрытой взрывами поверхности демонического мира – и поразил демонов и дьяволов, населявших его.
Он примет это испытание и встретит его с гордо поднятой головой.
Это был единственный путь, известный ему.

@темы: переводы, WH40K

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

В честь завершившейся...

(и, кажется, удачно) дрючки Хаоса учебной сессии,
победная, так скэ-ть, песТня (все как я люблю - не отвлекающая внимания от музыки наличием слов)

(веселю себя этой мелодией по утрам уже недели две. И не надоедает)

@темы: Быт, нравы и все такое

---

Вы гляньте...

...чего надыбал-то.
www.livemaster.ru/glossy
Имхо, там попадаются более чем пристойные вещицы.

@темы: эстетство

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

О, да. Какое ж все знако-о-омое. ;-)

Эпиграф (Horrible Histories)
Елизавета I (тоном подготовки к скандалу, обращаясь к Х.Гольбейну): - Ты что нарисовал?! Р-рубильник на пол-физиономии, испорченные зубы, на кожу смотреть жутко! Да я тебя...
Гольбейн: - Ваше Величество... это зеркало.

09.11.2012 в 16:30

Пишет  Стрикс:

Обнять и плакать
«Моральный кодекс невротика»

1. Чтобы быть счастливым, я должен быть удачливым во всех своих начинаниях.
2. Чтобы чувствовать себя счастливым, меня должны любить (принимать, восхищаться) все и всегда.
3. Если я допускаю ошибку, значит, я глупый.
4. Если я не достиг вершины, то потерпел провал.
5. Как чудесно быть популярным, известным, богатым; как ужасно быть обычным, посредственным человеком.
6. Моя ценность как личности определяется тем, что думают обо мне другие люди.
7. Я не могу жить без любви. Если мой муж (жена, ребенок, любовник, начальник) меня не любят, я ни на что не годен, я ничтожество.
8. Если кто-то со мной не соглашается, значит, он не любит меня.

Поэтому …
- я должен быть самым щедрым, тактичным, благородным, мужественным, самоотверженным и красивым.
- я должен быть идеальным любовником, другом, родителем, учителем, студентом, супругом.
- я должен справляться с любыми затруднениями легко и с полным самообладанием.
- я должен всегда уметь быстро найти решение любой проблемы.
- я никогда не должен страдать; я всегда должен быть счастливым и безмятежным.
- я должен все знать, понимать и предвидеть.
- я должен всегда владеть собой и управлять своими чувствами.
- я всегда должен считать виновным себя; я не имею права причинять боль никогда и никому.
- я никогда не должен испытывать усталости и боли.
- я должен быть всегда на пике эффективности.

Аарон Бек,
американский психиатр, основоположник когнитивной поведенческой терапии, почетный профессор на кафедре психиатрии в Университете Пенсильвании, считается отцом когнитивной терапии.

(примерно от 50% этого... добра мне уже удалось отвязаться. Но еще "есть чего выкинуть" (с). И я намерен продолжать.)

@темы: Быт, нравы и все такое

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра