Финал - не менее интригующий, чем начало.
Пария (XCIV)
Но у меня, вне всякого сомнения, были кое-какие козыри, благодаря которым я могла представлять некоторую ценность для Когнитэ. Я была полезным активом. Я могла рассказать им как минимум о двух операциях Инквизиции, сообщить о некоторых особенностях их личного состава и их планах, кроме того я могла поведать о Блэкуордсе, об Экклезиархии и их крайне неблагоразумном союзе с Космодесантниками Хаоса, об Элаис Каторз, бывшей Гло, ее потустороннем доме на границе миров и злодейских замыслах Детей Императора.
Во время моего бегства, моей Хаджры, во время моего импровизированного возвращения назад, к предыдущим заданиям и прежним ролям я узнала много всего, что могла бы использовать как рычаг воздействия, чтобы обеспечить собственную безопасность.
Я прошлась по помещению. Лайтберн не спускал с меня глаз. Он, похоже, тоже нервничал.
Я дошла до двери в дальнем конце зала и отворила ее. Он следовал за мной. За дверью оказалось весьма примечательное помещение. Это был анатомический театр госпиталя. В обширной палате были расположены шесть концентрических платформ для зрителей, обрамленные резной балюстрадой из налового дерева – они уступами спускались вниз, к месту на нижнем уровне, где располагалась операционная. Здесь, внизу, где мы стояли сейчас, профессора проводили анатомирование и другие медицинские демонстрации, предлагая их вниманию студентов, заполнявших поднимающиеся вверх галереи.
С потолка капала вода. Мертвые тела разбирали здесь на части во имя науки, для совершенствования знаний о человеческой природе. Это напомнило мне о том, что зав спасение множества жизней в этом госпитале пришлось заплатить смертью. Случалось, что пациенты умирали в больнице – и тогда их тела попадали сюда, чтобы стать источником новых знаний. Только из смерти может появиться новая жизнь. Только из жертв вырастает будущее. Иногда нужно отказаться от того, что драгоценно – ради еще более великих благ.
После множества ролей, для которых меня воспитывали и учили - и которые я сыграла, от моего разума не укрылась вся ирония этого момента: моя встреча с давними знакомыми должна была произойти в заброшенном театре.
- Она здесь, - произнес стоявший у меня за спиной Лайтберн.
Я посмотрела вверх и увидела, как она спускается по деревянным ступеням с верхней галереи. Мне показалось, что я слышу тихий шорох дорогих, тонких, как паутина, шелков.
- Реннер, это не она, - сказала я.
- Да нет же, - настаивал Проклятый. – Это и есть та женщина, которая потребовала, чтобы я принял этот обет. Ее зовут Эвсебия, и она сказала привести тебя сюда.
Но это была не Эвсебия Мордаунт. Я выхватила мой лазерный пистолет и сняла его с предохранителя. Лайтберн смотрел на оружие в явном замешательстве. Он пытался обмануть меня, или сам был обманут – видя его изумление, я склонялась ко второму.
Женщина спустилась на нижний уровень и оказалась лицом к лицу с нами.
- Не подходите, - предупредила я, наставив на нее пистолет.
- А то – что? – поинтересовалась Пейшенс Кыс. – Убъешь меня еще раз?
@темы:
переводы,
WH40K,
Pariah
Эх, а я знал, что Кыс жива. Теперь будет раунд объяснений уже с этой тусовкой?
Jenious, я тя умоляю, отчего без танцев?) оно настолько стилизовано, что до танца полшага)
Вот боливудская драка с превозмоганием и без танцев: truba.com/video/311674/ - смотреть внимательно
о, сейчас заценим!
упд. мама моя, сколько ПАФОСА!
Карабин.
Это las-lock, длинноствольная и старомодная хрень.
Опечатку исправил, гран мерси.
Это не последние откровения.
В следующей (и последней) главе ей подкинут еще.
Поправил.
Так пистолет или карабин?
Еще порылся в тексте и бэке. Таки-пистолет.
Las-lock - это такая модификация вообще любого лазерного оружия (и длинно- и короткоствольного). Это старая модель, и особенность зарядного механизма у этих стрелялок в том, что их надо перезаряжать перед каждым выстрелом.