Ну, ради наступающих праздников...

...и в порыве вдохновения - еще одна порция "Парии".
Под катом - долгое ожидание, странные чувства и крипотные хиханьки.

Пария (XL)

Ожидая, я вытащила синюю книжицу и начала изучать ее, рассчитывая немного больше узнать о тайном обществе, которое стало смертельным врагом Зоны Дня и так жестоко разбило наши жизни. Работая, я попыталась расслабиться и прогнать все посторонние мысли, используя мою успокаивающую литанию. Голос сестры Бисмиллы в моем воображении, голос, который, как я подозревала, мне уже никогда не придется услышать, был очень печален.

Кроме номера на обложке – 119 – и заголовка на анграбике, книга была написана каким-то сложным шифром. Я пыталась пробиться через пожелтевшие страницы, покрытые плотными рядами написанных коричневыми чернилами букв. Замена и перемещение не помогли, очевидные числовые формулы тоже не работали. Определенно к этому шифру должен быть «собственный» ключ, и я подумала, что цифра 119 может быть его частью. Но что она могла значить? Сто девятнадцатое слово? Сто девятнадцатая страница? Сто девятнадцатое слово на сто девятнадцатой странице?

Или это был просто сто девятнадцатый блокнот Лилеан Чейз – возможно, она кропотливо нумеровала их… в отличие он нашего Секретаря?

Проклятый негромко ворчал – его явно не устраивало такое долгое ожидание; так что, мне пришлось дать ему еще несколько монет и сказать, чтобы он спустился на улицу и купил нам чего-нибудь поесть и попить. Он выполнил указание с большой неохотой.

Его не было уже около получаса, когда я почувствовала, что кто-то наблюдает за мной. Это было крайне неприятное ощущение – кроме тревоги, которую я чувствовала, оно напомнило мне о моем недавнем ночном пробуждении; такое же чувство заставило меня встать и обыскивать чердаки, пока я не нашла Сестру Тарпу.

Я чувствовала чей-то взгляд, устремленный на меня. Я встала с матраса и подошла к занавеске, почти ожидая увидеть Лукрею, пришедшую меня навестить, но снаружи было пусто. Другие матрасы были свернуты, спальные места скрывались за драпировками и шторами. Горело несколько ламп. Легкий ветерок шевелил занавески. Я могла слышать легкий стук дождевых капель по крыше.

За шторой меня невозможно было увидеть – разве что, какой-нибудь бесстыжий вуайерист провертел дырку в полу или в наклонной стороне крыши надо мной. Это ощущение устремленного на меня взгляда мог вызвать не «физический» взор. Нас учили, что при определенных условиях внутренний взор псайкера, устремленный сквозь стены, может вызвать ощущение, напоминающее солнечный ожог. Я отключила мой манжет, но ощущение не пропало.

Я взяла изогнутую серебряную булавку и вышла наружу. Я шла вдоль помещения, спокойно оглядывая и отмечая людей, которые спали, отдыхали или выпивали в своих отгороженных занавесками уголках. Я вышла на верхнюю площадку лестницы. Никаких следов Лайтберна – похоже, он не собирался возвращаться.

Я стала спускаться вниз.

Прошлой ночью – ночью, которая стала роковой для Зоны Дня, я думала, не придумала ли я это ощущение, что за мной наблюдают. Прокручивая те события в памяти, я решила, что это было лишь продолжение моего сна, предшествующее пробуждению, которое последующие травмирующие события превратили в правдоподобнейшую подделку под настоящее воспоминание.

Но теперь я чувствовала то же самое. Это было настоящее, вполне реальное ощущение, а не просто игра воображения – и это убедило меня, что и прошлой ночью мое чувство было реальным. Но это вызвало новый вопрос: неужели коммуну постигнет тот же рок, что прошлой ночью пал на Зону Дня? Или некая сила, некий сверхъестественный психический импульс, не бывший частью готовящегося вторжения, пробудил меня, чтобы я обнаружила Сестру Тарпу?

Я решила рискнуть. Стоя на середине лестницы, я снова включила мой манжет, становясь более восприимчивой – более уязвимой – для псайканы.

И почти тотчас же я услышала детский смех. От этого звука я похолодела – именно его я слышала на чердаке Зоны Дня. Я с трудом сглотнула и медленно двинулась вниз, напряженно прислушиваясь, ловя каждый звук.

Нижняя площадка представляла собой довольно широкое пространство, ярко освещенное старой люстрой, явно знававшей лучшие дни. Здесь стоял ветхий продавленный диван и две большие фарфоровые вазы, которые использовали как подставки для тростей. Половицы, перила, стены и потолок были окрашены в тускло-белый цвет, так что привинченное к стене старое зеркало в позолоченной раме казалось только еще одним участком белой стены в форме зеркала. С одной стороны была пара закрытых двустворчатых дверей. С другой стороны площадки – двери, ведущие в мастерские, где смешивали краски. Эти дверные проемы были полускрыты грязными драпировками. Пыльные разноцветные дорожки – следы многочисленных ног тянулись за эти двери и от них - пыль растираемых красок оседала на обуви тех, кто ходил по этим белым половицам.

От площадки ветхая лестница вела к другим мастерским, где готовили и растирали краски, расположенным этажом ниже.

Я снова услышала детский смех и резко повернулась. Я заметила движение – занавеска, скрывавшая дверной проем, ведущий в одну из мастерских, слегка шевельнулась.

Я двинулась туда, держа наготове булавку. Я откинула занавеску и вошла.

@темы: переводы, WH40K, Pariah

---

И, как обычно, на сон грядущий...

... продолжение 18-й главы.
Под катом - разговоры запросто двух "фиалок Монмартра" и бытовые подробности.

Пария (XXXIX)

Все выглядело в точности так, как я помнила. На первом и втором этаже большие помещения были превращены в череду разбросанных как попало студий с выцветшими драпировками, висящими на стенах и старыми, скатанными в рулоны коврами, лежащими на полу. Мебель и прочая бутафория в беспорядке были раскиданы вокруг, а ковры – сильно забрызганы краской. Столы, стеллажи, стулья и мольберты были так же испятнаны брызгами всяких веществ – этими орудиями ремесла художников было заставлено все вокруг. Подоконников не было видно под мисками и флягами с грязной водой и маслом для красок, а также коробками, наполненными тряпками, в которых покоились палетты с банками краски, палитры, приспособления для растирания красок и великим множеством стаканов, из которых торчали кисти. В воздухе висел тяжелый запах олифы и растворителей, и совсем нечем было дышать от резких ароматов минеральных красителей, которые хранили и смешивали колористы в мастерских на верхних этажах.

Никто не работал. День уже клонился к закату, свет был неудачный, и, насколько я помнила, в это время дня большинство художников вкушали заслуженный отдых по окрестным кабакам или в жилых комнатах на чердаке с мешочками травы лхо.

Лайтберн фыркнул – весьма презрительно. Вдоль стен коридора висело множество картин, некоторые из них были написаны недавно и высыхали – но ни одна из них явно не впечатлила его. Здесь были и другие работы – эстампы, скульптуры, миниатюры, пиктографические работы, но я не видела особенного смысла, чтобы обращать на это его внимание. Очевидно, что Реннер Лайтберн, смотрел на жизнь с самой простой и практической точки зрения – и эта точка зрения не предполагала места для удовольствия от созерцания предметов искусства.

Ну, и если уж совсем честно – большинство этих творений в лучшем случае можно было охарактеризовать как «недурные». Коммуна была рабочей студией для коммерческой портретной живописи. У некоторых из здешних жителей, конечно же, были более высокие устремления – но сомнительно, чтобы им когда-нибудь удалось бы их реализовать. Несомненный талант был разве что у Шадрейка. Мне было любопытно, живет ли он здесь до сих пор.

Верхний этаж был более поздней надстройкой, его пол настлали прямо поверх массивных стропил старых фортификационных сооружений. В этом помещении, разделенном на части старыми грязными занавесками и другими самодельными драпировками – там жили и спали натурщицы, подмастерья, колористы и другие младшие члены коммуны, вместе со своими приятелями и прочей сомнительной публикой, которая старалась поживиться за чужой счет.

Мы поднялись наверх. В помещении было пусто – только несколько юнцов дремали на тюфяках и старуха кипятила оловянный чайник на переносной плитке. Место, которое раньше принадлежало Падуе Прэйт, сейчас было занято другим человеком, но я быстро нашла свободное местечко. Я знала, как все здесь устроено. Вновь пришедший просто занимал ближайшее свободное место.

Место, которое я нашла, находилось под скосом крыши, там лежала пара грязных матрасов, а с карниза спускалась старая зеленая шелковая занавеска, которую при желании можно было задернуть.

- Это здесь? – не понял Лайтберн.

- Мы подождем здесь моего друга, - ответила я.

Он уселся на один из матрасов. Было видно, что мои слова не убедили его, и он в любой момент готов вскочить и сбежать.

Через несколько минут я увидела Лукрею – молодую натурщицу и колористку, которая жила здесь и в те времена, когда я была Падуей Прэйт. Она выглядела еще более тощей, чем я помнила. Я пошла поздороваться, оставив Лайтберна сидеть, где сидел, не спуская с меня глаз.

- Падуя? – взвизгнула Лукрея – Ты вернулась!

Похоже, она была рада видеть меня… несмотря на то, что ее глаза были подернуты поволокой от употребления лхо.

- У меня не выгорело с работой, - произнесла я. – Так что, я решила вернуться. Констан все еще здесь?

Она кивнула.

- Он пару раз вспоминал тебя. Похоже, он положил на тебя глаз. Вот он обрадуется, что ты вернулась.

Шадрейк был малосимпатичным субъектом, говорили, что он относится к натурщицам, как к игрушкам – использует их и выбрасывает.

- Пусть-ка держит свои хотелки при себе. – заявила я.

- Он по-прежнему очень хорошо платит тем, кто может позировать так же хорошо, как ты, - сообщила она. – Тебе имеет смысл его использовать. Он заинтересован в тебе, так пользуйся этим пока можно - в своих интересах.

Я пожала плечами. По ее тону я предположила, что Шадрейк либо уже получил от нее что хотел, и выгнал – либо она недовольна тем, что он не обращает на нее внимания. И, боюсь, это было скорее второе – она казалась слишком худой и бледной для него. Бедность, плохое питание и лхо истощали Лукрею – и это не шло на пользу ее внешности. Шадрейк любил своих девочек и мальчиков – но он предпочитал более здоровый вид, облик, излучающий грубоватую энергию. Если же их красота начинала разрушаться и юность – увядать, для него это было равносильно разрушению и увяданию его самого.

- А кто-нибудь еще спрашивал про меня? – задала я вопрос.

- Да так, пара человек, - ответила она. - …после того, как ты пропала так внезапно. – Она назвала несколько имен, эти члены коммуны стали друзьями Падуи во время ее недолгого пребывания здесь. – А в последнее время вообще никто.

Я кивнула.

- А где ты достала эти вещички? – спросила она, охваченная внезапным интересом. – Прямо, глаз не отвести! Такой фасон, красотища!

Я была облачена в мокрый, а сейчас еще и испачканный – но по-прежнему элегантный костюм Лаурели Ресиди.

- Эти? – произнесла я, опустив голову, чтобы оглядеть себя. – Терпеть не могу это тряпье. Эти чопорные шмотки заставил меня нацепить художник, с которым я занималась.

- Кто такой? – спросила она.

- Сим, ему платит Совет Регентов.

Похоже, это произвело на нее впечатление.

- Но он – честный человек. И, говорят, хорошо платит.

- Да он не лучше Шадрейка. Грязный старый развратник. Он хотел нарисовать меня, потом потребовал большего. Когда я отказалась и сказала, что ухожу, он не отдал мне мою одежду – так что, пришлось идти в чем была.

Лукрея хихикнула.

- Они ужас до чего неудобные, - произнесла я.

- А это кто? – шепотом спросила она, показав глазами в сторону Лайтберна.

- Пока и сама не знаю, - ответила я. – Он таскается за мной, словно пес.

- А он ничего, хотя и мрачный, - заметила она. – Похоже, опасный тип. Мне нравится, когда парни так смотрят.

- Я пока не решила, буду ли иметь с ним дело. – ответила я.

Она улыбнулась мне и обняла с неподдельным энтузиазмом. Я чувствовала запах ее немытого тела, ощущала ее несвежее дыхание и, кажется, могла бы пересчитать все ее кости.

- Так приятно видеть тебя снова, Пад! – воскликнула она. - Почему бы тебе не заглянуть в мою берлогу, покурить и поболтать?

- Так и сделаю, - заверила я. Больно было видеть, как она изменилась с нашей последней встречи. Похоже, она совсем перестала следить за собой. – Я только разберу вещи и спущусь.

Я вернулась к Лайтберну, задернула занавеску и села. Я решила, что могу дать Юдике несколько часов – а может быть, даже всю ночь. Темнело, и меня совсем не радовала перспектива бродить по окрестностям после захода солнца. Кроме того, Лайтберн отказался говорить мне, насколько далеко было идти к Мэм Мордаунт.

@темы: переводы, WH40K, Pariah

---

Большая просьба

Уважаемые читающие это,
если у Вас или у Ваших друзей-знакомых, или у знакомых Ваших друзей-знакомых есть на примете
адвокат, который готов вести в Москве дело об алиментах и опеке над ребенком - пожалуйста, умыльните мне:
- контактную информацию адвоката
- и (очень желательно) приблизительную стоимость его/ее услуг по указанным выше делам.
(если что - прошу не для себя)
Перепост приветствуется.
UPD. Адвокат найден. Спасибо всем за беспокойство.

@темы: Быт, нравы и все такое

---

И еще немного "Парии".

Под катом - местный Монмартр.

Пария (XXXVIII)

Полило довольно сильно – но струи дождя не смогли полностью смыть знаки, нарисованные мелом на стене рядом с домом Тевери.

Лайтберн явно беспокоился. Похоже, он не совсем понимал, что мы делаем и почему это так важно. Что же до меня – я чувствовала себя так, словно путешествую назад во времени, бежала от одного персонажа, чью роль я играла когда-то, к другому – но лишь для того, чтобы, не останавливаясь, бежать дальше. Я падала в мое собственное прошлое, вновь встречая людей, которых не рассчитывала увидеть снова.

Все это смущало меня и не позволяло сосредоточиться. Кроме того, я ужасно боялась, попасть в руки врагов. Прошел всего один день с их нападения на нас – а они уже смогли сломить одного или больше из наших менторов, раскрыли наши тайны, получили сведения о наших прошлых ролях. Я попыталась вспомнить, о скольких из этих ролей рассказала Юдике. Кажется, о трех, или четырех? Тогда мне казалось, что этого количества хватит с лихвой, чтобы надежно защитить нас. Теперь я боялась, что все они раскрыты, мне придется отойти назад еще дальше, и Юдика уже не сможет найти меня.

До Серо Ханнивер была Падуя Прэйт. Я была полностью уверена, что она была последней, о ком я рассказала Юдике. Если я не смогу использовать роль Прэйт, как Лаурель Ресиди, Блиду Доран и Серо Ханнивер до нее – Юдика не будет знать, куда идти дальше.

ПрОклятый Лайтберн выглядел все более мрачным.

- А теперь куда? – спросил он.

- Коммуна на улице Ликанс, это у Врат Мытарств, за богадельней.

Падуя Прэйт три недели работала натурщицей в коммуне художников, попутно проходя обучение у тамошних колористов, узнавая, как правильно смешивать краски. Выполняя это задание, я следила за художником по имени Констан Шадрейк. В некоторых из его недавних работ начали появляться настораживающие символы, и Секретарь приказал мне проследить за ним, чтобы узнать, не свел ли он знакомство с людьми, склонными к еретическому образу мыслей, или приобрел какие-нибудь запрещенные работы, которые вдохновили его. Но я ничего не обнаружила. Символы оказались лишь случайным совпадением.

Скрываясь под именем Падуи Прэйт, я делила жилье с другими подмастерьями, помощниками и натурщицами в ветхом жилом доме на территории коммуны… который был, в сущности, пустующим зданием, которое заняли без ведома владельцев.

Коммуна располагалась в старых фортификационных сооружениях, возведенных на улице Ликанс. Шестеро или семеро художников открыли в них свои на скорую руку организованные студии, и вскоре весь этот район превратился в артистический анклав.

Когда мы дошли туда, дождь разошелся вовсю. Если снаружи и были рисунки мелом их давно уже смыло без следа.

Я колебалась. Мне совсем не хотелось терять контакт с Юдикой, а это был последний шанс поддерживать эту связь.

Мы вошли внутрь.

@темы: переводы, WH40K, Pariah

---

И, как водится, на сон грядущий...

...еще одна порция "Парии".
Под катом - еще немного чУдно-детальной бытовухи. И - ну, не два утюга и девять горшков с геранью на окне... но что-то вроде того.

Пария (XXXVII)

ГЛАВА 18

Посвященная путешествию назад во времени

Мы шли к Кронаур Геликан. Вторая половина дня приближалась к середине. Собирался дождь – но пока еще не начался. Над Королевой Мэб висели темные тучи, они громоздились уступами, словно горные склоны, закрывшие небо. А еще они походили на город - город, заполненный силуэтами башен, стен и защитных бастионов… или на тень самой Королевы Мэб – тень, которую город каким-то непостижимым образом отбрасывал не на землю, а в небо. Мне пришли на память истории о Пыльном Городе – всем известном мифе, распространенном в префектуре Геркула. Рассказывали, что Пыльный Город находится далеко на северо-востоке, неподалеку от Сандерлэнда, на пути к огромной пустоши, которую называют Багряная Пустыня. Говорили, что когда-то Королева Мэб была одним из двух построенных в одно время городов-близнецов, и Пыльный Город – это все, что осталось от второго города, пришедшего в упадок и разрушившегося.

И теперь я развлекала себя фантазией, что именно его тень я вижу в небе.

На подступах к Кронауру, в дальнем конце площади Дельгадо-Сквер мы замедлили шаг, стараясь не выделяться на фоне пешеходов, неторопливо фланировавших по посольскому кварталу. Я решила, что нам не следует идти прямиком к зданию, а пройти небольшое расстояние в одном направлении, потом повернуться и двигаться в другую сторону, словно мы гуляем.
- Жди здесь, - приказала я Лайтберну.

- Не думаю, что это здраво, - сообщил он.

- Трон Святый! – раздраженно прошипела я. – Не могу же я появиться в таком месте в твоей компании. Твоя персона совсем не подходит к роли, которую я играю.

Я отсыпала ему щедрую горсть мелочи из кошелька.

- Иди вон в то кафе, сядь к столу поблизости от окна и закажи чашку каффеина. Смотри в оба, чтобы не пропустить меня. Я скоро вернусь.

Проклятый посмотрел на меня с большим сомнением, словно в моем предложении ему чудился какой-то подвох. Вообще-то, в других обстоятельствах его сомнения были бы вполне обоснованы – но сейчас мне было необходимо, чтобы он вывел меня к Мэм Мордаунт.

Я вручила ему синюю книжицу, которую прихватила в «Блэкуордсе». С тех пор, как она попала мне в руки, она уже несколько раз спасла жизнь нам обоим. Так что, я совсем не хотела потерять эту вещицу.

- Это ценная штука, - сказала я. – Мне понадобится время, чтобы изучить ее – чувствую, она может быть очень полезна. Держи ее у себя, пока я схожу в мои комнаты. Это – гарантия того, что я точно вернусь.

Он посмотрел на книжку, недоверчиво скривил губы, но сунул ее во внутренний карман.

- Если ты не появишься через час, - сообщил он. – Я пойду туда.

Я оставила его у кафе и пересекла площадь. Дождь по-прежнему собирался, но никак не мог начаться. У меня был ключ от задней двери, но сейчас, днем, Лаурель Ресиди должна была воспользоваться парадным входом.

На улице, у входа в Кронаур, похоже, играли дети. Они мелом начертили на мостовой «классики», чтобы прыгать по ним.

Или рисунок был сделан для того, чтобы так подумал кто-то проходивший мимо.

Я вгляделась в линии. Базовый код, которому учил нас ментор Мерлис – информация о том, что это убежище небезопасно или раскрыто противником.

Несомненно, Юдика оставил его, чтобы предупредить меня. Наши враги, упрямо продолжая преследование, напали на наш след в Кронауре.

Я вернулась в кафе и нашла Лайтберна.

- Быстро ты, - произнес он.

- Надо уходить, - ответила я.

Он выглядел озадаченным. Потом поднялся и двинулся на улицу, вслед за мной.

- И что ты собираешься делать? – поинтересовалась я.

Он колебался.

- Мы выполнили что ты сказала, - произнес он. – Теперь будем делать то, что нужно мне.

- Нет. – заявила я. – Моего друга здесь нет. Он перебрался в другое место. И мы должны его найти.

Лайтберн вздохнул.

- Где? – спросил он.

- Переплетная мастерская, на улице Ферико, неподалеку от Врат Мытарств.

Заповеди Хаджры были простыми и понятными. Человек возвращался к последней роли и персонажу, и – если это оказывалось ошибкой – к тем, что были до этого. Роль Лаурели Ресиди оказалась скомпрометированной, так что, я должна была поспешно отступить к заданию, которое выполняла до того, и, возобновив ту, другую роль, исполнять ее до тех пор, пока это было целесообразно. Юдика знал это. Я, на всякий случай, сообщила ему о своих последних заданиях.

Но меня тревожило то, что нас смогли обнаружить так быстро. Я была совершенно уверена, что, когда мы прибыли в Кронаур Геликан, за нами не было «хвоста». Это могло свидетельствовать о том, что кто-то, возможно, кто-то захваченный во время налета на Зону Дня, выдал местоположение тех, кто смог сбежать, выполняя команду Хаджра.
Но больше всего во всей этой истории меня тревожило то, что лишь немногие обладали информацией о наших заданиях достаточной, чтобы рассказать о них что-то стОящее. Точнее – о местах исполнения заданий кандидатами знали только наши менторы. А я не могла представить, чтобы хоть кто-то из них – даже ментор Мерлис – раскололся бы, не выдержав допроса. Меня пробирала дрожь от одной мысли, какими методами нужно было воспользоваться, чтобы вырвать подобное признание.

Прежде, чем взяться за роль Лаурели Ресиди, я исполняла другое задание в качестве помощника в переплетной мастерской на улице Ферико. Тогда я использовала имя Блиды Доран. Но, когда мы подошли к мастерской, я обнаружила на мостовой все те же начерченные мелом «классики».

Мы свернули на другую улицу.

Еще шаг назад – и Блиду Доран сменила Серо Ханнивер, компаньонка богатой мамзели, которая целый месяц исполняла свои обязанности в доме семьи Тевери. Мы двинулись туда окольным путем, по району Соларсайд, к резиденциям аристократов на аллее Чьерос. Наконец-то пошел дождь.

@темы: переводы, WH40K, Pariah

---

В честь зимы, не иначе...

...мне запала вот эта тема из "Игры престолов"

Прослушать или скачать Тема сериала "Игры Престолов" бесплатно на Простоплеер

за компанию с урезанным по ее мотивам "тяжеляком".

Прослушать или скачать Game Of Thrones Main Theme бесплатно на Простоплеер

@темы: Быт, нравы и все такое

---

Под настроение -

...тзинчанистая мелодия.

Прослушать или скачать Cirque Du Soleil Taruka бесплатно на Простоплеер
а барабан-флейта-скрипка ближе к финалу... ахЪ, прям, оба сердца замирают

@темы: Быт, нравы и все такое

---

За выходные я отфигачил...

...очередную часть "Парии". На этот раз - целую главу.
Под катом - социальное, боевое и киношное. Вернее - киношное, боевое и социальное.

Пария (XXXVI)

Вторая часть истории, названная

ЦЕННЫЙ ТОВАР

ГЛАВА 17

О Реннере Лайтберне

Я ответила ему враждебным взглядом. Его вид мне не нравился. Он выглядел как человек из низов общества, что само по себе не было недостатком – я тоже не могла похвастаться высоким происхождением, - но в его спокойствии я видела ту грубую, неотесанную простоту, которую можно встретить лишь у подонков, населяющих городские улицы.

- Как тебя зовут? – спросила я.

- У меня нет имени. – ответил он.

- Что за ерунда! – заявила я. – У каждого есть имя.

- И у меня было, - произнес он. – А теперь нет. Потому что я Проклятый.

Обычно у Проклятых были приметные знаки, отметины на щеках или на шее, но на нем я их не видела. Впрочем, кажется, метка все-таки была – на руке, там, где бледную кожу скрывал черный рукав куртки: тонкие черные линии, переплетение росчерков, которые я поначалу приняла за волосы на руке, - но теперь видела, что они вполне могут быть татуировкой, говорящей о его положении.

Это было незавидное положение. Лишь немногие в Королеве Мэб находятся так же низко на социальной лестнице, как Проклятые. Может быть, Слепошарые Вояки – их считали отбросами общества; но Слепошарые Вояки по крайней мере сохраняли некоторое достоинство – грубую гордость ролью смертельного оружия, для которой их создавали.

- Значит, ты Проклятый, - произнесла я. – Зачем же ты пришел сюда? Как смеешь пребывать в этом прекрасном торговом доме, где тебе нечего делать? И как смеешь говорить со мной, мамзелью из приличного общества, которая…

- Я здесь, потому что меня сюда послали, - ответил он, явно не собираясь слушать мою тираду до конца. Его серые глаза оглядели меня с ног до головы. Он был высокого роста, его неухоженная черная борода скрывала подбородок и сливалась с усами. Его спутанные черные волосы рассыпались на прямой пробор. Кожа выглядела так, словно он очень долго не видел солнца – но он не был особенно грязным. Я слышала об этом, и теперь видела своими глазами – Проклятый, связанный обетами, отрекающийся от себя способом, поистине вызывающим жалость, отказывающийся от мытья и другой гигиены, чтобы ускорить разрешение от своего бремени. Для них такое пренебрежение к себе – форма исповеди и покаяния.

- Я не буду терять время, - сказала я. – У меня дела, и я…

- А я не собираюсь терять время на пререкания, - сообщил он. – Меня послали, чтобы забрать тебя отсюда и отвести в особое место. Для твоей же безопасности. Это задание – часть моего обета, так что я не могу его не выполнить. Мне сказали, что я найду тебя здесь, и я нашел. Думаю, я пришел как раз вовремя: я слышал, что здесь было, и могу сказать, что от этого типа у тебя будут проблемы. Ты ему нужна, потому что он знает, кто ты. В общем семейству Блэкуордов ты нужна позарез, и они тебя не выпустят. И потому – пошли отсюда.

- Кто тебя послал? – спросила я.

- Она сказала, чтоб я звал ее Эвсебией, и что ты должна знать, о ком речь.

Я вздрогнула. Неужели Мэм Мордаунт действительно прислала Проклятого, чтобы спасти меня?

Я обернулась, услышав шаги. Потом, быстро оглянувшись, обнаружила, что Проклятый исчез. Я предположила, что он скрылся в затененном дверном проеме – и проделал это с потрясающей скоростью.

Четыре сервитора появились в противоположном дверном проеме – том, через который ушел Лупан. Но теперь Лупана не было с ними. Они сопровождали человека, которого я прежде не видела.

Он выглядел как хорошо обеспеченный человек – не толстяк, но, судя по его гладкой коже, он ни в чем не нуждался и имел возможность хорошо ужинать каждый вечер. Он был облачен в синий костюм с высоким шитым золотом воротником, а свою голову – гладко выбритую и смазанную маслом – держал так высоко, что, хотя ростом он и был не выше меня, казалось, что он смотрит на меня сверху вниз.

- Мамзель Ресиди, - произнес он. - Я очень рад нашему знакомству. Я – Балфус Блэкуордс.

Он протянул руку. Я взяла ее, осторожно пожала и сделала реверанс. Я заметила маленькое приспособление, замаскированное под тонкий золотой перстень у него на мизинце. Еще я обнаружила небольшую выпуклость на кольце, которое он носил на указательном пальце. Энергетическая батарея, или резервуар для яда. Это кольцо на указательном пальце, украшенное изображением черепа – эдаким напоминанием “memento mori” – явно было портативным оружием.

- Я только что беседовала с Вашим сотрудником, Лупаном, - произнесла я.

- На сегодня я избавил Лупана от этой обязанности, - сообщил Балфус Блэкуордс – Он хороший работник, но занимает не самую высокую должность. Я опасаюсь, что Вы сочтете себя оскорбленной, если старшие представители дома не обсудят с Вами Ваше дело.
- Я ничуть не оскорблена, сэр, - ответила я. – Он был в высшей степени внимателен и сообщил мне всю необходимую информацию.

- Вы слишком добры, - произнес он. - …но я полагаю, «Блэкуордс» недооценил важность того лица, чьим представителем Вы являетесь. Я рискнул предположить, что только представитель семьи Блэкуордов, встретившись с Вами лично, сможет обеспечить Вам достойный прием.

- Это большая честь для меня, - ответила я.

- Позвольте проводить Вас в нашу комнату для чтения, - предложил он. – Обстановка там гораздо комфортнее, и мы можем ознакомить Вас с по-настоящему редкими книгами, которые доставят из хранилища.

Мы беседовали недостаточно долго, чтобы я смогла по-настоящему пристально изучить его интонации и, руководствуясь этим, понять его намерения – но даже сейчас я отчетливо различала напряжение в его голосе. Они явно что-то замышляли. Впрочем, это не свидетельствовало ни о чем определенном. По-настоящему насторожило меня то, как он стоял и как разместил сопровождавших его сервиторов.

Он тщательнейшим образом рассчитал все – но я смогла заметить. Блэкуордс стоял чуть ближе ко мне, чем того требовали приличия. После рукопожатия он должен был отступить на шаг, занимая дистанцию, принятую для вежливой беседы, но он не сделал этого шага. Сервиторы, насколько я видела, должны были находиться по бокам от него – многофункциональные сервиторы вроде этих способны совершать очень быстрые и точные движения, руководствуясь сложными эвристическими программами и движениями их владельца. Например, для сопровождения их можно запрограммировать всегда держаться в метре справа или слева от локтя владельца, всегда двигаться в шаге позади и параллельно сервитору, находящемуся с другой стороны. Когда их четыре, их посторение всегда остается неизменным благодаря идеальной синхронности действий. Эти механизмы выглядят очень дорогими – и производят еще большее впечатление, когда движутся, идеально повторяя жесты своего владельца. Я уже видела, как сервиторы делают это во время моего прошлого визита – Лупан управлял ими, и все их движения вокруг нас были безупречно-отточены и симметричны относительно друг друга.

Но эти четверо вели себя по-другому. Двое справа от Блэкуордса стояли чуть дальше, чем надо – похоже, они были готовы преградить путь к двери, через которую вошли. Расположение двоих слева вообще не имело ничего общего с двумя первыми – они стояли по бокам скорее от меня, чем от него. Впрочем, такая асимметричность могла объясняться круглой формой зеленой комнаты: позиция Блэкуордса относительно изгиба стены не позволяла им занять места, которые повторяли бы расположение правой пары.

Но для меня – ученицы ментора Заура, натренированной отслеживать – а иногда и самостоятельно совершать – передислокацию и наступательные маневры, было ясно, что они окружают меня, перекрывая путь к противоположной двери, и берут в кольцо.

Все это я успела заметить и понять в течение той секунды, которая понадобилась Блэкуордсу, чтобы вытянуть руку, показывая мне дорогу, мотнуть головой в том же направлении, и произнести:

- Мамзель?

Вслед за тем послышалось легкое жужжание – такой звук иногда издают напольные часы перед тем, как пробить время. Сервитор, который стоял прямо у меня за спиной, пришел в движение. Жест Блэкуордса должен был отвлечь мое внимание. Я чуть запоздала, поворачиваясь, но успела оглядеться и схватить вещь, которой воспользовалась как щитом.

Это была маленькая синяя книжица, блокнот Лилеан Чейз. Я вскинула ее на уровень горла, словно раскрытый веер. Сервитор выбросил руку, целясь в меня тонкой иглой, которой заканчивался инъектор, встроенный в его средний палец. Фарфоровый ободок на конце пальца, отодвинулся назад, и игла вытянулась наружу.

Книжка не защитила меня. Игла насквозь пробила обложку и страницы – и вышла с другой стороны. Я увидела крошечную капельку жидкости, сверкавшую на острие.

Но, если бы не книжка – игла вошла бы прямо мне в шею, и эта жидкость, чем бы там она ни была – уже оказалась бы в моей крови.

Яд? Парализующее вещество? Транквилизатор? Сыворотка правды? Неважно. Эту иглу только что попытались воткнуть в меня без моего согласия.

Я сделала резкое выкручивающее движение и рванула книжку в сторону, сломав фарфоровый наконечник – так что игла осталась торчать в ее страницах. Сервитор попытался схватить меня, но я ответила ударом локтя в лицо, расколов фарфоровую маску. Он пошатнулся и отступил на шаг.

Остальные бросились на меня .

Быстро наклонившись, я увернулась от одного, и попыталась вырубить другого ударом ноги – но длинное платье Лаурели Ресиди помешало мне. Эта одежда была сшита явно не в расчете на рукопашный бой. Я чуть не упала, запутавшись в юбках. Сервитор схватил меня за плечо.

- Держите ее! – крикнул Блэкуордс.

- Не советую вам делать это, - отозвался голос.

Это был Проклятый. Он снова возник в дверном проеме и вышел на свет. Его лицо было неподвижно. Он смотрел прямо на Балфуса Блэкуордса, который вздрогнул от неожиданности, обнаружив в помещении еще одного человека.

Проклятый навел на него пистолет.

Это была здоровенная, хромированная махина, револьвер с двумя стволами – одним стандартного калибра, и вторым – крупнокалиберным – расположенным под первым. Это было старинное оружие, которое использовала Гвардия, комбинированный Тысячник Ламмарка, оружие, которое носили офицеры, и которое с успехом использовалось во время окопной войны или уличных боев.

Проклятый взвел курок.

- Попробуйте-ка этого, - произнес он.

- Ты совершаешь ужасную ошибку, друг мой, - прошипел Блэкуордс.

- Не согласен, - сообщил Проклятый, не прекращая целиться.

- Это почему?

- У меня нет друзей. – ответил Проклятый.

И выстрелил. В закрытом помещении выстрел прозвучал оглушительно-громко, и пуля вдребезги разнесла голову державшего меня сервитора. Осколки разбитого черепа разлетелись в разные стороны, отскакивая от обитых зеленым бархатом стен.

Я высвободилась из хватки безжизненных конечностей и плечом оттолкнула с дороги другого сервитора. Тот, который пытался ткнуть меня иглой, бросился на Проклятого и тот уложил его еще двумя выстрелами, от которых у меня заложило уши. Пули пробили металлические пластины, покрывавшие торс сервитора.

Блэкуордс заорал, сыпля неприличными ругательствами, и поднял руку, собираясь отправить Проклятого на тот свет с помощью убийственного устройства, скрытого в его кольце. Я среагировала инстинктивно, - он стоял неподалеку, и я могла дотянуться до него. Я ударила его по руке книжкой, которую все еще держала – ударила, чтобы сбить прицел. Его выстрел, тоненькая струйка плазмы – пересек помещение и прожег дыру в стене. Зала наполнилась вонью тлеющего бархата.

Блэкурдс пошатнулся, сделал шаг назад и в смятении посмотрел на тыльную сторону своей ладони. Там он видел крохотный красный след, напоминающий укус пчелы, между костяшками пальцев – там игла, застрявшая в блокноте Лилеан Чейз, оцарапала его кожу.

Его губы шевелились, он хватал ртом воздух, но не мог произнести ни слова. Его глаза выкатились из орбит. Он издал странный, похожий на сдерживаемую рвоту звук, и тяжело рухнул на пол, завалившись на бок.

Два остававшихся в рабочем состоянии сервитора споткнулись и замерли, не понимая, какую из противоречивых команд выполнять – ловить меня, или, следуя базовым установкам, «зашитым» в их настройки, подойти и проверить состояние своего господина.

Пока они стояли в замешательстве, Проклятый подошел ко мне.

- А вот теперь нам точно пора искать дверь наружу, - произнес он.

Мы вместе двинулись по коридору к выходу. Теперь отовсюду доносился звон колокольчиков. Мы слышали приближающиеся быстрые шаги – кто-то бежал, направляясь к нам, в торговом доме царила суматоха. Из бокового коридора прямо перед нами появился сервитор, но Проклятый отшвырнул его с дороги ударом рукоятки своего тяжелого пистолета. Сервитор рухнул на пол, его лицо раскололось пополам. Я ненадолго остановилась, чтобы подобрать юбки – так я смогла бы бежать гораздо быстрее.

- Ты вошел с парадного входа, или с черного? – спросила я.

- С черного, - ответил он. – Они бы точно не впустили такого, как я, через парадную дверь.

- Тогда почему мы сейчас пошли вперед?

- Потому что позади нас полно народу. – сообщил он.

Появился еще один сервитор. Проклятый поднял пистолет, держа его обеими руками, и сделал два выстрела, которые разнесли голову и шею противника. В барабане пистолета было десять стандартных патронов. Магазин с одиннадцатым, крупнокалиберным зарядом, располагался на оси основного барабана – именно этот патрон можно было выстреливать через больший ствол пистолета. Пока Проклятый использовал стандартные патроны.

Мы перепрыгнули через упавшего сервитора, пробежали через торговый зал и понеслись по другому коридору к двери. Это была дверь на улицу Гельдер.

Она была наглухо заперта.

В помещениях позади нас собралась целая толпа сервиторов. Они готовились к нападению.

- Отойди назад и закрой лицо, - потребовал Проклятый.

Он поднял револьвер, взвел курок, позволявший использовать заряд из центральной камеры барабана, и навел оружие н дверь.

Центральную камеру револьвера Ламмарка обычно заряжали патроном с картечью, или разрывной пулей. В нашем случае было второе. Нижний ствол револьвера выстрелил с еще более тяжким и оглушительным грохотом, чем верхний, меньшего калибра. Разрывная пуля в щепки разбила ручку и кусок двери вокруг нее, выведя из строя замок и защитную установку, стрелявшую смертельными электрическими разрядами.

Он пинком распахнул дверь и мы вылетели наружу.

Внезапно он перешел на шаг и сунул пистолет в кобуру под курткой.

- Иди. – произнес он. – Не беги. Иди.

Я пристроилась за ним, стараясь держаться примерно в шаге позади.

Случайные прохожие шарахнулись в сторону от разбитой двери, поднялась суматоха, прозвучал сигнал тревоги. Сервиторы высыпали на улицу, они вертели головами, стараясь обнаружить нас своими аудио-и оптическими рецепторами. Немедленно собралась толпа зевак, привлеченная неожиданным событием.

Мы скрылись в этой толпе, высоко держа головы, спокойные и безразличные, словно нам ни до чего нет дела. Внимание к нам могла привлечь разве что одна деталь – мы не остановились поглазеть на то, что творилось на улице, как это делали все прочие.

Сервиторы не преследовали нас. Приближающийся звон колокольчиков и свистки возвестили о прибытии городской охраны. Блэкуордс явно не хотели, чтобы широкая публика узнала об их неудаче. Их клиенты ценили свободу выбора, конфиденциальность и приватность. Вряд ли они остались бы частыми посетителями заведения, ставшего источником скандала и беспорядков.

Мы спустились по улице Гельдер, пересекли переулок Пандовер, а потом повернули в переулок Беска. Мы оказались перед широко открытыми воротами, окованными стальными полосами – ворота вели во двор прачечной, и мы, войдя внутрь, остановились за стеной, где никто не мог нас видеть.
Я обнаружила, что по-прежнему держу в руке маленькую синюю книжицу. Я выдернула иглу, застрявшую в страницах, и обнюхала ее острие.

- Настойка Морфеула, - произнесла я. – Они хотели, чтобы я уснула. Но это, в общем-то, и к лучшему: если бы там был яд, Блэкуордсу пришел бы конец.

- Когда он проснется – всем будет тяжко, - заметил Проклятый. – Думаю, он постарается найти тебя.

Я выбросила иглу и спрятала книжку.

- Спасибо за помощь, - сказала я.

- Это еще не все, - ответил он. Сейчас он старательно перезаряжал свой Тысячник – выдвинул барабан, открыл его и помещал в него пули, доставая их из кармана куртки.

- Не надо мне об этом…

- Я должен отвести тебя к Эвсебии. Она мне так сказала.

- Тогда просто скажи, где ее найти, и я пойду к ней, - ответила я. – Просто…

- Она не сказала, могу я дать тебе эту информацию, или нет, так что, я тебя отведу, - решил он.

- Я настаиваю…

- Это ни к чему. Ничего другого я все равно не предложу.

- Ты вообще можешь дать мне хоть раз договорить? – поинтересовалась я.

Он не ответил, и это еще больше разозлило меня.

Я развернулась и пошла прочь. Он закрыл барабан револьвера, спрятал оружие, и последовал за мной.

- Может быть, хватит преследовать меня? – раздраженно бросила я.

- Нет.

- Я не нуждаюсь в твоем…

- Отказаться все равно не получится, - сообщил он. Он без труда догнал меня. При его росте, каждым шагом он покрывал больше расстояния, чем я. – Я должен доставить тебя к той женщине. Это мой обет, и я его исполню, нравится тебе это или нет.

Я остановилась и взглянула на него.

- Сэр, я понимаю и уважаю серьезность обетов, которые приносят Проклятые. – произнесла я. - …но Ваше присутствие создаст мне определенные проблемы. Не могли бы Вы просто сообщить мне, где находится Эвсебия, а после того – оставить меня в покое?

Он помотал головой.

Похоже, он был неплохим человеком – но его упертость в выполнении задания выводила из себя. Превращение в Проклятых, если вы не знаете, было способом покаяния для представителей низших каст. Ему подвергались мужчины, а иногда и женщины, совершившие некий великий грех. Если они, по своему выбору, представали не перед обычным судом, а перед судилищем Экклезиархии, и были признаны виновными – во искупление совершенного они должны были вести презренную жизнь «принесших обет», или Проклятых. Это означало, что они должны были жить на улицах, прося милостыню, и делая все, что в их силах, чтобы помогать другим. Это, в свою очередь, означало служение и выполнение любых просьб без единого вопроса и сомнений. Каждое действие, которое они совершали, помогая кому-то, снимало с них часть бремени совершенного греха и считалось частью покаяния.

В исключительных случаях это приводило к тому, что эти люди оказывались вне закона, становились изгоями, париями – в том значении, какое вкладывали в это слово в старину. Этическая логика их действий заключалась в том, что чем больше они могли облегчать бремя или решать проблемы других – тем легче становилось бремя принесенного ими обета, даже если «решая проблемы других», они занимались откровенно-темными делами. Например, кто-то не находит себе места, желая отомстить другому человеку. Проклятый, или «принесший обет» без проблем может исполнить эту месть, избавив желающего от необходимости совершать преступление и брать грех на душу. Причины мести не интересуют Проклятого – для него имеет значение только моральная тяжесть, которую он снимает с другого. Именно от этого зависит его разрешение от бремени его собственного греха, за который он несет наказание.

В общем, Проклятый берет на себя грехи и преступления других, чтобы облегчить собственную вину. Часто они запечатлевают свой грех и преступления, совершенные по поручению других, татуируя записи о них на собственной коже. Они, если угодно, отпускают другим их грехи, оправдывают их злодеяния и преступления, совершая их и неся за них ответственность как за свои собственные.

В трущобах Королевы Мэб Проклятый может в конце-концов превратиться в наемника, который не берет платы за свои услуги – потому что их обет предусматривает «делать что угодно для кого угодно»; даже самое ужасное преступление становится для них искуплением.

- Я не могу тебя оставить, - произнес он.- …пока не сделаю то, что обещал сделать. Ничего другого предложить не могу, нравиться ли тебе это, или нет.

- Значит, я – часть твоей епитимьи? – уточнила я.

- Во всяком случае, должна быть ею.

Я вздохнула.

- Тогда веди меня к ней. Но делай что я скажу. Для начала, нам надо зайти в Кронаур.

- Мы не должны этого делать. – отозвался он.

- Нет, мы должны. – ответила я. – Есть еще один человек – леди, которая послала тебя, хочет видеть и его. Мы должны взять его с собой. И скажи спасибо, что я согласилась сотрудничать.

Он пожал плечами.

- Как тебя зовут? – спросила я.

- Я уже говорил. У меня нет имени. Я - …

- …Проклятый, знаю-знаю. Но я отказываюсь тебя так называть. Как тебя звали? – повторила я вопрос.

- Меня звали Реннер Лайтберн, - ответил он. – Когда-то. Очень давно.

- Я не знала, что Проклятым можно носить оружие, мистер Лайтберн, - эаметила я. – Особенно с такой огневой мощью.

Он снова пожал плечами.

- В этом я могу поступать как считаю нужным. От этого мое бремя не станет тяжелее. Проклятыми не становятся больше одного раза.

Нельзя сказать, чтобы это заявление показалось мне особенно обнадеживающим.



И - исправил. Blackwards - это не только название дома, но и фамилия. Так что, торговый дом называется "Блэкуордс".

@темы: переводы, WH40K, Pariah

---

Йиии-ххха!

Закончил первую часть "Парии".
Под катом - пьют шоколад, медитируют, невнятно пророчат и много чего понимают.

Пария (XXXV)

- Книга у вас в витрине, - произнесла я.

- Ах да, - вспомнил он. – «История»

- Она выглядит… интригующе.

- Отличный экземпляр, мамзель, - согласился он. - …хотя я не знал, что у Вашего нанимателя особый интерес к книгам.

- К древностям, - поправила я. – Я уже обращала Ваше внимание, что его интересуют по-настоящему старинные вещи. А этой книге, я полагаю, около восемнадцати веков.

- Так и есть.

- Большая редкость для вещи, созданной из бумаги.

- Но, как бы то ни было, Вы можете взглянуть на нее - заверил он.

Я ответила, что так и сделаю. Я знала, что ему потребуется некоторое время, чтобы взять ее из витрины – и это позволит мне посидеть в тишине и одиночестве, что несомненно помогло бы начать мыслить более ясно.

Он отсутствовал пятнадцать минут или чуть больше. Я вынула шляпные булавки и сняла шляпку, стянула перчатки и сбросила плащ, расстегнула пару кнопок на моем длинном платье. В торговом доме было душно, но странно-холодно – должно быть, причиной была работа различных систем, создающих среду для хранения артефактов. Я выпрямилась, сидя в кресле Орфеанских времен с высокой спинкой и круглыми ножками, заканчивавшимися когтистыми лапами, закрыла глаза и, дыша ровно и медленно, сосредоточилась, повторяя про себя литанию спокойствия. В самом начале нашего обучения кандидатам давали понять, что очень желательно использовать это средство. Это был рабочий инструмент, механизм, позволявший сфокусироваться на определенной мысли и помогавший медитации. Каждый из нас воскрешал в памяти что-то, что успокаивало его – вспоминал места, где прошло его детство, строки из любимого гимна или духовных стихов Экклезиархии. Иногда главным действующим лицом литании был определенный человек. Я знала, что у Фарии этим человеком была ее сестра-близнец, которая умерла, будучи совсем юной – поющая детскую песенку: «Высокие Лорды спускаются в Город».

Я использовала строфы «Еретикамерона», или «Дней Ереси», длинной поэмы, написанной около 32-го тысячелетия и повествующей о Войне Примархов. Сказать по правде, я так и не дочитала ее до конца - она была написана до головной боли витиевато, но я вспоминала великолепный стиль первой книги поэмы, воскрешающей героические образы прошлого, торжественную интонацию стиха, повествовавшего о «Мудром Императоре» и его Девяти Сынах, Которые Выстояли и Девяти Сынах, Которые Отвратились от Него. Сестра Бисмилла часто читала ее мне в дормитории Схолы Орбус. Думаю, в приюте и была только первая книга поэмы – маленький желтый томик. Как бы то ни было, для меня литанией спокойствия были не только стихотворные строки, но и голос Сестры Бисмиллы, произносящий их. Сейчас я понимаю, что именно она оказала на мою жизнь влияние, которое обычно оказывает мать – так что, ее мягкий голос был важной частью литании.

Это сработало, я успокоилась. Еще немного я посидела в тишине, а потом – сделала глоток отличного шоколада, который подали сервиторы Мастера Лупана. Я играла серебряной булавкой, которой раньше была приколота к прическе моя шляпка, проводя кончиком пальца вдоль небольшой петли на ее навершии.

С легким жужжанием, похожим на звук работающих каретных часов, появился сервитор и отвесил мне поклон. Сервиторы в «Черном квартале» не разговаривали. Он поманил меня. Я подхватила мою шляпку, перчатки и плащ и последовала за ним. Длинный темный коридор, стены которого были увешаны забальзамированными, набитыми опилками головами буйволов, бизонов, антилоп, газелей и других подобных им животных, вывел меня в великолепную круглую залу со стенами, затянутыми зеленым бархатом, где ожидал Лупан.

В центре зала возвышался круглый стол, укрытый чистым белоснежным покровом. На этом покрове покоилась раскрытая книга на деревянной подставке. Два сервитора, оснащенные верхними конечностями из стекла, ждали команды, чтобы перевернуть страницу и показать ее мне. Рядом, на маленьком столике, ждали своей очереди другие книги, упакованные в особые архивные коробки.

- Я взял на себя смелость отобрать несколько других томов, мамзель, - произнес Лупан. – Они, как я полагаю, могут заинтересовать Вас, если Вы решите, что Вам подходит эта, первая. Они датированы тем же временем, или еще старше.

Я склонилась, чтобы посмотреть на «Историю».

- Вот здесь, - произнес Лупан, а сервиторы начали медленно переворачивать страницы, - Вы можете видеть отчеты о сражениях.
- Меня заинтересовала дата публикации, сэр, - заметила я. – Здесь значится: «712.M39», сомнений быть не может. Но как эта книга могла быть опубликована до того, как началась война, о которой она повествует?

- Помилуйте, мамзель, это не так.

- Но я была… - начала я и умолкла. Я едва не оговорилась, а это было бы непоправимой ошибкой, которая позволила бы понять, что я не прибыла с другой планеты, а родилась здесь. – Мне говорили, что Орфеанская война была всего несколько сот лет назад. Триста лет, или около того, полагаю.

И тут Лупан сказал самую любопытную вещь из тех, что я слышала в этот день. Он сказал:
- История повторяется, леди. Эвдемонические войны в этой части Субсектора Ангелус велись с перерывами в течение последних пяти тысяч лет. Может быть, и дольше. Постепенно их перестали отличать одну от другой. Они всплывают то тут, то там в официальных материалах, пока через некоторое время любую из них не начали называть просто «Война».

- Конечно, но…

Он снисходительно улыбнулся.

- «Черный Квартал» существует здесь очень, очень давно, мамзель. Семья знает и помнит все это. Санкур пережил множество войн. И мы всегда восстанавливались после войны. И все эти войны были одной и той же «Войной».

- Но – Святой? Святой Орфеус, который вел нас к победе…

- Все святые похожи друг на друга, так что не отличить, - произнес он. – Эвдемония, миледи. Война добрых демонов. Мы так воюем все время. Мы создаем ангелов, чтобы победить тьму. И однажды они не просто изгонят тьму – они ее завоюют. Ангелы, мамзель. В конце-концов, мы ведь находимся в Субсекторе Ангелус.
- Не понимаю… - начала я.

- В этом нет необходимости. Никто и не должен понимать, кроме самых возвышенных и испытавших озарение. Новый Орфеус появляется каждые несколько поколений, он благословен видениями и открытым ему знанием, вознесен над другими смертными. Он заставляет армии Санкура и близлежащих миров сражаться в новой войне - хотя, вообще-то, это только продолжение одной и той же войны. И никто не оспаривает его власть. Одно лишь слово из уст Орфеуса заставляет утихнуть любое возражение – хоть планетарного губернатора, хоть самого правителя субсектора. В этом и заключается могущество Орфеуса – покорять души, очаровывать, изменять решения людей одной лишь силой слова. А если кто-то по какой-то причине все же идет против его воли – для него это становится законным основанием, чтобы развязать войну. Это священная война, попытка исправить и очистить человеческую душу. Вечная война. Война, которая постоянно должна вестись в святая святых, в самом сердце человечества.

Он взглянул на меня. Должно быть, я выглядела крайне встревоженной. Внезапно его поведение резко изменилось. Он, похоже, был смущен.

- Мамзель, приношу извинения, - произнес он. – Я слегка отвлекся. Я сказал не то, что дОлжно. Я… Я не желал Вас обидеть.

Чем он думал обидеть меня? Я демонстрировала только озадаченность. Что он видел на моем лице? И что ожидал увидеть?

- Я лишь хотел, чтобы Вы не сомневались. – произнес он.

- Чтобы я не сомневалась?

- Что у Вас есть союзники. Даже сейчас.

- Союзники, мастер Лупан?

Он колебался.

- Ну, скажем так, я просто хотел, чтобы Вы знали – я в курсе. Я хотел показать, что все понимаю. Я специально поместил эту книгу в витрине после… скажем так… событий прошлой ночи. Я полагал, возможно, несколько преждевременно, что это даст вам ключ к пониманию… если это будет необходимо.

- Ключ к пониманию, мастер Лупан?

- Н-ну, скажем так, ключ к тому, чтобы перейти к обсуждению главной темы. «Черный Квартал» никогда не вмешивался в программу. Мы всегда поддерживали Короля. Но, если ситуация изменилась, если обстоятельства стали иными, и, если необходимо более активное содействие… может быть, надежное убежище, или сопровождение при перемещении в более безопасный мир…

- Мастер Лупан, я решительно не понимаю, о чем Вы говорите, - произнесла я.

Он смотрел на меня. Это был исполненный боли и тревоги взгляд – словно у поклонника, который наконец нашел в себе достаточно решимости, чтобы признаться в своих чувствах к возлюбленной леди, но получил обескураживающий отказ. Он был смущен, и его гордость была уязвлена.

- Конечно, - произнес он с поклоном. – Конечно же нет. Конечно же, Вы не можете знать. Мне не следовало даже упоминать об этом. Я подумал – скажем так… Впрочем, неважно. Прошу извинить мое неподобающее поведение. Я хочу заверить, что «Черный Квартал» всегда славился благоразумием и предусмотрительностью, и, боюсь, я нарушил нормы поведения, принятые в нашем торговом доме. Я был слишком откровенен….

Он осекся. Где-то в глубине торгового дома звякнул колокольчик. Колокольчик, который берут в руку и звонят, вызывая кого-то.

- Прошу прощения, - произнес он. – Я должен ненадолго отлучиться. Я скоро вернусь. Прошу Вас, продолжайте знакомство с книгой; предоставляю Вам в этом полную свободу. Сервиторы принесут Вам еще шоколада, или соланового чаю. Обещаю – я вернусь через мгновение.

Он убежал. Сервиторы выпрямились и глядели на меня.

- Чаю. – скомандовала я, и они удалились.

Я осталась одна. Поведение Лупана было крайне странным, он говорил о вещах, о которых я понятия не имела – но я распознала форму, в которой он начал разгвор. Это была проверка. Неуклюжая, топорно проведенная – но несомненно проверка. Когда он говорил, возможно, в его речи были кодовые слова, которые, как он полагал, я должна была знать, догадавшись по ним, о чем идет речь. Он приглашал меня ответить, показав, что я тоже понимаю, о чем он говорит, продемонстрировать мое знание этих тайных предметов. Но я не дала ему ответа, на который он рассчитывал. Возможно, его господа, эти таинственные и невидимые члены семьи, управлявшей «Черным Кварталом», тайно наблюдали за нами, и колокольчик вызвал его, чтобы понести наказание за оплошность.

За кого же он принял меня? Одна его фраза особенно обеспокоила меня. «После событий прошлой ночи».

Надо было убираться отсюда. Как только он вернется, я принесу извинения и сбегу, сославшись на ранее назначенную встречу, на которую Лаурель Ресиди, к сожалению, не может не явиться.

Ожидая его возвращения, я обошла стол и стала рассматривать книги на приставном столике, другие тома, которые, как он полагал, могли меня заинтересовать.

Меня. Именно так он и сказал. Он постарался отобрать те книги, которые могли бы заинтересовать меня – не моего нанимателя.

Я перевернула каждый из архивных ящичков, в которые были заключены книги. «Жизнь Орфеуса». «История губернаторства Санкур и Правления Человека в Субсекторе Ангелус». Драма под названием «Король в желтом». Трактат об использовании масок и иные мысли о правдоподобности персонажа»…

Книг было много, названия большинства из них были мне неясны. Одна из них была совсем маленькой, в синем переплете, на котором не было никаких обозначений. Я открыла ящичек и вынула ее. Это был блокнот, его пожелтевшие страницы были исписаны от руки. Я решила, что он вполне уместно выглядел бы среди блокнотов Секретеря. Записи были сделаны коричневатыми чернилами, четким безупречно-ровным почерком. Я не могла прочесть ничего, потому что записи были сделаны с использованием чего-то вроде шифра, или, вернее, на языке, которого я не знала. Но на внутреннем форзаце был номер – 119 – и слова, написанные на анграбике:

«Повседневные записи Лилеан Чейз; о ее знании (иначе – о ее Когнитэ)»

Я моргнула. Слово обрело смысл.

- Он возвращается, - произнес мужской голос из тени. – Тебе нужно уходить, или он схватит тебя.

Пораженная, я обернулась. Мужчина выступил из затененного дверного проема. Он был бледным, с небольшой темной бородкой. У него были длинные волосы, черные и довольно растрепанные, они падали на воротник. Его одежда тоже была темной. Он глядел на меня серыми глазами – его взгляд не был дружелюбным или враждебным, он просто был.

- Кто Вы? – спросила я.

- Он пытался захватить тебя, не применяя силу, - произнес незнакомец, мотнув головой в ту сторону, куда удалился Лупан. – Но он тебя недооценил. Тем не менее, они намерены заполучить тебя. Ты для них – товар, тебя можно выгодно продать. В общем, на твоем месте я бы сбежал прежде чем он вернется – и будет вести себя менее деликатно.

- Кто Вы? – повторила я.

- В настоящий момент, - ответил он. – Я – твой единственный друг.



Ну, и поскольку первая часть завершена, небольшая голосовалка.

Вопрос: Продолжать вывешивать перевод "Парии"?

1. О! Да! Продолжай!		13	(72.22%)
2. Ахааааа.		0	(0%)
3. Ну, чего ж - почитаем.		1	(5.56%)
4. Да ну его, ваха - а про десантуру ни слова. Неинтересно.		1	(5.56%)
5. Перевод корявый, лучше его людям не показывать.		0	(0%)
6. Перевод не читал (-а) и не буду.		0	(0%)
7. Да. Потому что - да.		3	(16.67%)
8. Нет. Потому что - нет.		0	(0%)
Всего:		18

@темы: переводы, WH40K, Pariah

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Прочитал...

..."Шоколад" Джоан Харрис.
Офигенно ящетаю. На мой взгляд, гораздо интереснее и живее, чем фильм (который я так и ниасилил)

@темы: Быт, нравы и все такое

---

Значитца, так...

...мизансцена такая: все на колени!
Чу! Императора слышу шагов приближенье!...

Ну ладно-ладно, прикалываюсь я.
А теперь - сурьезно.
В Арт-центре "Ветошный" (Ветошный пер, 3) проходит вот эта выставка
www.isamurai.ru/
Я планирую туда 14 или 15.12.2013
Если кто-то хочет присоединиться - пожалуйста, умыльте и комментируйте.

@темы: Быт, нравы и все такое, эстетство

---

Дневник стрелка

Сегодня меня "ссадили" с CZ-75 на "Викинг"
(вообще-то, я решил, что так и задумано - но в процессе выяснилось, что это наш братец-капеллан жрец мамы-папы Слаанеша инструктор, недавно оклемавшийся после гриппа, ошибся).
Взял я, значит, "Викинг" - "и тут мне как поперло" (с)
Во-первых, мне отсыпали dot torture. Но, поскольку нормальных мишеней для этого дела уже не было - я палил по приляпанным к обычной мишени бамажкам-маркерам кислотно-желтого цвету.
Во-вторых, руки и весь прочий организм вспомнили, как обращаться с "Викингом", и бамажкам не поздоровилось.

@темы: Быт, нравы и все такое, дневник стрелка

---

;-)

Оригинал взят у в Тест предсказание

Задать коту вопрос

@темы: песня про тесты

---

И, по традиции, на сон грядущий...

...продолжение последней главы первой части.
Под катом - странная книга и не менее странная игра воображения.

Пария (XXXIV)

Итак, я стояла на улице Гельдер и звонила в медный колокольчик. Выставка в большой витрине изменилась. Вызвавшие у меня тревожное ощущение манекены – братик и сестричка – забрали свои кресла и ушли. Вместо них на атласной подушке покоился большой, старинный с виду фолиант ин-кватро, стеклянное пресс-папье удерживало его тонкие страницы раскрытыми.

Я подошла к витрине и заглянула внутрь, на мгновение задержав взгляд на моем бледном отражении в стекле – я надеялась, что кропотливо наложенная косметика эффективно скроет мои синяки.

Этой книге, насколько я могла оценить, было примерно сто лет, и она повествовала об истории «Святого Орфеуса». Страница, на которой она была раскрыта, содержала часть главы, посвященной «Эвдемонической Войне» - таково было старое название события, которое теперь называли «Орфеанской Войной», «Старой Войной» или просто «Войной», потому что все в Королеве Мэб понимали, о чем идет речь. Текст украшали броские иллюстрации. Боевые машины и аугметизированные берсерки выслеживали друг друга и вступали в схватки между столбцами элегантного шрифта. Заглавные буквы были выполнены в виде мифических животных – таких, как единороги или мантикоры. Берсерки, насколько я понимала, были теми, кого впоследствии стали называть Слепошарыми Вояками.

В верхнем правом углу витрины я увидела небольшую белую карточку. На ней значилось:

История Орфеуса и Эвдемонического Конфликта,

Издатель – неизвестен, Санкур, 712.M39

Цена по запросу

На секунду я задумалась. 712? Такого не могло быть. Почти восемнадцать сотен лет назад? Нет, это явно какая-то ошибка. Война была событием довольно давней истории, я знала это. Но она была всего лишь несколько сот лет назад – не восемнадцать сотен.

- Моя дорогая мамзель Ресиди.

Я развернулась, отвлекшись от созерцания реликвии, и увидела владельца магазина Лупана, ожидавшего меня, стоя в открытой двери. Весь его облик, до мельчайших деталей, был таким же как вчера. Он был чопорен, безупречно выстиран, накрахмален и отглажен. Его манеры были столь же исполнены достоинства, как у пышно разукрашенных сервиторов, которые поставили перед нами чашки шоколада и тарелки с иокумом.

Он напоминал куклу, отлично управляемую марионетку. Эта странная мысль внезапно пришла мне в голову – и я уже не могла отогнать ее.

Я понимала, что все это – последствия стресса. Мэм Мордаунт учила нас, что психологическая травма ослабляет разум, делая его излишне восприимчивым к странным фантазиям и игре воображения, которые делают его еще более неустойчивым. Это было словно спиральный путь, неуклонно ведущий вниз – значит, подобного следовало избегать. Существовали методы, позволявшие сделать это. Надо было очистить разум и укрепить мой дух. Сон был бы отличным подспорьем, но сейчас, в торговом доме «Черный Квартал», об это нечего было и думать. Мне нужно было время – хотя бы краткие минуты – для спокойного размышления и медитации. Лупан был всецело поглощен беседой со мной, то рвение и внимательность, с которыми он повествовал о тех или иных вещицах и редкостях, привели мой затуманенный разум к мысли, что он похож на театральную куклу – вроде тех, которых я видела в витрине вчера – и его рот движется в согласии с репликами, которые подает голос кого-то, скрытого за кулисами.

@темы: переводы, WH40K, Pariah

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

В честь вчерашнего завершения...

..."ежегодной дрючки Хаоса"... то есть, виноват, визита представителей филиалов, пощу превозмоганскую песнь.
"The Blessed Spirits"

пЂѕб»ѓи°‚м ёлё бє°з°‚м ’аЅµбЃ° мЌ№ The Blessed Spirits бµЃп»°вЅѕ пїЅпЂѕб‚ѕп»µеЂј/a>

@темы: Быт, нравы и все такое

---

Ярославцы, костромичи и все-все-все...

15.11.2013 в 15:31

Пишет  myowlet:

15.11.2013 в 12:49

Пишет  Турмалин:

15.11.2013 в 02:30

Пишет  aretania:

следующий клич:

мне нужен профессиональный литредактор из провинции. удаленный
который уже работает литредактором, но имеет своб время и нормальный инет
тексты будут про страны и искусство. их нужно будет полностью переписывать, потому что их писали роботы. ресеч сделан нормально. работать надо только со стилем. но в культурах народов и искусстве разбираться. поскольку бывают ляпы

почему из провинции? у меня есть 20 тыс, а этим можно прельстить только города. питер, полагаю, не заинтересуется, хотя там самый жир

перепост пожалуйста!

---

А вот и очередная порция...

...перевода.
Варп, Абнетт прекрасен. Он пишет офигенно-киношные вещи. А Бета... "По-видимому, братья, то любовь!" (с)

Пария (XXXIII)

После наших злоключений на дороге скорби мы с Юдикой добрались до Кронаура довольно поздно. Мы позвонили у входа, сонный портье впустил нас и показал , где находится мой номер. Снаружи еще не рассвело, но сервиторы-уборщики уже начали работу, подметая и поливая из шлангов мостовые посольского района. Дождь перестал. Остаток ночи был влажным и холодным, словно труп, поднятый из реки.

Отведенные мне комнаты были великолепны и отличались элегантностью. У портье не было никаких причин считать, что я не пользовалась этими апартаментами в последние несколько дней – ведь реестр постояльцев говорил об обратном. Юдика занял боковую комнату, где обычно размещают слуг - а я обосновалась в главных покоях. Я использовала кредитную линию, открытую в одном из городских банкирских домов на имя Лаурели Ресиди, связалась с местными коммерсантами, чтобы заказать одежду, некоторые медикаменты и другие необходимые вещи, которые доставили в наши комнаты. Мы вымылись и обработали наши раны. Мы приготовили смену одежды на следующий день: длинное платье, жакет, плащ и шляпка для меня; темный костюм-тройка, который подошел бы весьма респектабельному камердинеру – для Юдики.

- Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? – спросил он, щеткой счищая грязь со своей куртки.

- Нет, - ответила я. – Вчера я появилась там в одиночку, значит и сегодня тоже пойду одна. – У нас достаточно других дел, которыми ты мог бы заняться.

Он кивнул.

- Нам нужно оружие, - заметил он.

Я взглянула на него.

- Я не подумала об этом.

- Ну так подумай, - ответил он. – Нас нашли один раз – найдут и еще. И я не слишком уверен в способности Лаурели Ресиди предвидеть опасность.

Я сделала вид, что пропустила эту реплику мимо ушей. Он изводил меня, постоянно намекая, что я не смогу изображать моего персонажа в течение достаточно долгого времени, не допустив ошибки. Его явно злило, что в сложившихся обстоятельствах мне досталась роль начальника.

Кроме того, я видела, что он ранен и очень устал. Он стал более жестким, даже более жестоким, чем юноша, любовь к которому еще не изгладилась в моем сердце, но мы оба были жутко измотаны. И он был не в лучшей форме. Я слышала его негромкое, но постоянное покашливание, вызванное, как я подумала, тем, что он надышался пылью во время побоища на чердаке. Я слышала его и позже – кашель доносился из его комнаты, когда мы оба улеглись и пытались заснуть.

- Тогда займись оружием, - сказала я, - Ты знаешь, к кому обратиться?

- У меня есть кое-какие связи, - ответил он. – Таддеус рассказал мне про кучу мест в Королеве, где можно разжиться пушкой, и никто не будет задавать вопросов.

Он говорил о менторе Зауре так, словно они были равны, словно наш преподаватель боевых искусств доверил ему сокровенное знание, которого были недостойны такие, как я.

- Вот и займись оружием, - заметила я. – И подбери что-нибудь для меня. Что-нибудь короткоствольное, лучше лазерное. И небольшой клинок.

- Кинжал?

- Меч. У меня уже есть кинжал, чтобы носить в рукаве.

- А еще у тебя есть гнутая серебряная булавка, - глумливым тоном продолжил он.

- И что-то из этого я пущу в ход, если ты не прекратишь доставать меня, - пообещала я. – Короткоствол и короткий меч. Возможно, кутро. Или маржиналь. Что найдешь.

Он кивнул.

- Теперь – насчет других важных вопросов, - продолжала я. – Нам необходимо оценить ситуацию. Это во-первых. Во-вторых, мы должны передать сообщение в Ордос и попросить их прислать помощь.

- Возможно, - отозвался он. – У меня есть коды для подключения. У нас уйдет день-два на то, чтобы воспользоваться ими, не привлекая внимания. Все сообщения за пределы планеты – например, через службу Адептус Астра Телепатика, обычно проверяют.

- Наши враги могут быть замешаны и в этом?

- Ну, давай думать, что так оно и есть – чтобы потом это не стало неприятным сюрпризом.

Некоторое время я обдумывала его слова.

- Тогда для начала нам надо найти остальных, - произнесла я. – Я знаю, какие задания выполняли некоторые из них. Если они остались в живых и продолжают эти задания – мы найдем их….

- ..и сведем на нет их маскировку, - фыркнул он. – Ты что, правда собираешься это сделать? Попытаться выйти на контакт и поставить их под удар?

- Я не собиралась…

- Тогда им конец. Им и нам.

- Мы должны знать, Юдика…

- Со временем узнаем, - ответил он. – Мы должны исполнять условия Хаджры и ожидать указаний, которые поступят от менторов.

- А если они мертвы? – поинтересовалась я.

- Мы должны ждать, - решительно заявил он. - Я здесь главный, Бета. Я – дознаватель на службе Ордоса, и я знаю, что для нас лучше.

Я пожала плечами.

- Как бы то ни было, первым из наших действий должен быть ремонт твоего манжета.

Он бросил быстрый взгляд на обсуждаемый предмет.

- Да. – произнес он. – Hо это будет сложно. Это работа, требующая особых навыков.

- Но это необходимо. Нам нужно иметь возможность использовать закрытые улицы, а без манжета ты не сможешь. Вряд ли мы можем рассчитывать, что Смертник поможет нам еще раз.

- А с чего бы это он надумал нам помочь? – поинтересовался он, пристально глядя на меня.

- Хотела бы я знать. Он очень странный тип, и, похоже, испытывает ко мне что-то вроде симпатии.

- У него мозги поджарились, - произнес Юдика. – Даже не сомневаюсь: он тебя пристукнет, когда увидит в следующий раз.

- Не исключено, - согласилась я.

@темы: переводы, WH40K, Pariah

---

Это просто праздник какой-то. XD

@темы: Быт, нравы и все такое