Святый Боже... Яви милость, пошли смерть. Ну что тебе стОит? Не для себя ведь прошу!
Под катом - обещанная охота на Горлума Фулгрима. Со всеми сопутствующими (включая алое исподнее) 
Расколотое отражение (XXII)
Фулгрим медленно развернулся, оценивая число обступивших его воинов.
Люций насчитал примерно пятьдесят бойцов – и ему хотелось бы, чтоб их было еще столько же. И еще сотня сверх того.
Капитаны Легиона окружили Фулгрима, все – с обнаженным оружием и жаждой убийства в сердце. Люций достал меч и пошевелил плечами, расслабляя мышцы. Они собрались не для того, чтобы убить Фулгрима – если такое вообще возможно для смертных – но эта стихийно разворачивающаяся драма являла все больше признаков ситуации, стремительно выходящей из-под контроля.
- Увы, меня предали те, кто был мне всех дороже, - произнес Фулгрим, прижимая руки к груди, словно его сердце было разбито. – И вы все верите этой лжи? Вы действительно считаете, что я не ваш генный родитель, не тот, кто уберег вас от исчезновения, на самом краю которого вы оказались, не тот, кто вел вас к правде, которую скрыл от нас некогда бывший нашим отцом?
Лицо Фулгрима дрогнуло, и Люций ощутил настоящее смятение, увидев одинокую слезу, скатившуюся по мраморной безупречности лика примарха.
Примарх повернулся к Юлию Каэсорону, его глаза были полны боли, которую причинило совершающееся предательство.
- И ты, Юлий? – произнес Фениксиец. – Что ж, ты повержен, Фулгрим!
- Взять его! – заорал Юлий Каэсорон, и капитаны отступили в стороны от Фулгрима, когда пушка Мария Вайросеана выпустила на волю шквал пронзительных раскатистых звуков. Под ударом звукового оружия статуи покрылись трещинами, а Люций ощутил, как все его тело пронзила восхитительная дрожь, когда акустическая волна швырнула его на плиты, которыми был вымощен пол галереи.
Фулгрим пошатнулся от удара, безумная сила звуковой волны сорвала одеяние с его тела. Он упал на одно колено, его венец из золотых лавровых листьев разлетелся на тысячу осколков. Теперь Фулгрим был почти полностью обнажен – на нем осталась лишь алая набедренная повязка – и Люций замер от восхищения гибкой, почти змеиной грацией его тела. Даимон подскочил к поверженному примарху, занося свою жуткую булаву, словно топор палача.
Фулгрим качнулся, уклоняясь от удара, и усаженное шипами навершие врезалось в каменные плиты пола. В разные стороны полетели осколки, и, прежде, чем Даимон успел выдернуть булаву, Фулгрим пришел в движение, поднялся и впечатал основание ладони в лицо капитана. Даимон не успел даже вскрикнуть – а его лицо уже было вмято внутрь страшным ударом. Его тело еще падало, а Фулгрим уже перехватил булаву левой рукой и нанес подсекающий удар по Руэну, который рванулся вперед и по рукоять вогнал свой отравленный кинжал в бок Фулгрима.
Рукоять булавы врезалась в локоть Руэна, круша кости плеча и предплечья. Вопль боли, который издал капитан, музыкой прозвучал в ушах Люция, а Фулгрим выдернул казавшийся смехотворно-маленьким клинок из своего тела. Ударом ноги Фулгрим отшвырнул Руэна, так что тот кубарем пролетел через всю галерею и, врезавшись в одну из статуй, остался лежать в разбитой вдребезги броне и с переломанными костями.
Люций кружил вокруг Фулгрима, пока еще не решаясь вступить в бой. Его клинок едва заметно трепетал в руке, изнемогая от жажды столь изысканной и редкостной крови и желая вовлечь хозяина в смертельную боевую пляску.
- Подожди, моя красавица, - прошептал он. – Пока есть другие, они примут на себя бОльшую часть гнева и силы примарха.
Люций не мог сказать, подействовал ли на Фулгрима яд, которым был покрыт клинок Руэна, но, похоже, капитан Двадцать Первой был излишне самоуверен, считая, что его отрава способна принести гибель любому живому противнику.
Оружие Какофони взорвало воздух рычащей серией убийственных нот, наполняя Галерею Мечей отражающимся от стен, сталкивающимся в пространстве эхом и оглушительными гармониями, от которых у каждого слышащего их из ушей шла кровь. Фулгрим издал пронзительный вопль наслаждения, когда звуки заставили его плоть и кости дрожать с бешеной силой, которая должна была бы трижды убить его.
Хелитон сделал шаг вперед и нанес удар своим шипастым, закованным в цестус кулаком, в основание спины Фулгрима – такой удар мог переломить позвоночник кому угодно, даже Адептус Астартес в боевой броне. Но примарх, почувствовав атаку, лишь развернулся к нему. Сокрушительный удар локтем опрокинул Хелитона на спину, его нижняя челюсть, практически оторванная от черепа, висела на влажно блестящих сухожилиях, показывая окровавленный обломок кости. Абранкс, увидев, что его милый друг выведен из игры, закричал и нанес стремительный удар обоими мечами, целясь в шею Фулгрима. Примарх отбил один меч навершием даимоновой булавы – но Абранкс ловко приблизился на расстояние, достаточное, чтобы второй меч достал до горла Фулгрима.
Кровь хлынула фонтаном, и глаза Фулгрима широко распахнулись в неподдельном удивлении. На краткий миг Люций ощутил горькое разочарование и ядовитую ревность – Абранкс, куда менее искусный мастер меча, чем он, смог нанести такой удар. Но кровь остановилась столь же быстро, как и показалась, а Фулгрим схватил Абранкса за шею и отшвырнул прочь.
- Хороший ход, Абранкс, - произнес Фулгрим скрежещущим голосом, в котором звучало удовольствие. – Я его запомню.
Калим щелкнул хлыстом, усеянный зубами ремень обвился вокруг левой руки Фулгрима. Клыки карнодона впились в плоть, из ран брызнула кровь. Калим дернул хлыст на себя, а Юлий Каэсорон выступил вперед и нанес удар кулаком – сокрушительный левый хук. Усиленный аугметикой удар Каэсорона был достаточно силен, чтобы разнести на части танк, и Фулгрим рухнул на колени, но, прежде чем Каэсорон успел ударить снова, Калим резко рванул хлыст, а Крисандр вонзил свой кинжал между лопаток примарха.
Пальцы Фулгрима сомкнулись на хлысте, вгрызающемся в его тело, он потянул за ремень – со стороны это движение казалось легким и почти нежным. Но от этого рывка Калим рухнул на пол, кубарем покатившись мимо примарха, врезался в Крисандра, и оба с грохотом улетели в противоположный конец галереи. Каэсорон снова перешел в наступление, но Фулгрим уже был готов к этому – он блокировал удар булавой Даимона и врезал кулаком ему в лицо. Каэсорон, захрипев, рухнул на пол – но Фулгрим не сделал ни единого движения, чтобы прикончить его.
- Бей, Люций! – крикнул Фабий, и мечник коротко выругался, проклиная апотекария, когда Фулгрим обернулся в его сторону. Примарх отбросил булаву и вынул из ножен сверкающий клинок, который Хорус Луперкаль подарил ему на борту «Духа Мщения».
- Ну что ж, мечник, давай приступим, – мрачно ухмыльнулся Фулгрим, чуть покачиваясь на ногах.
Люций увидел, что аристократическая бледность примарха приобрела болезненный землистый оттенок и сплюнул на палубу.
- Дело того не стОит, - произнес он. – Яд Руэна и твои раны делают поединок бессмысленным.
Фулгрим раскинул руки и оценивающе оглядел капли крови, падающие с его тела.
- Ты об этом? – спросил он. – Это пустяки. Сразись со мной клинком, который я подарил тебе, и мы разрешим все вопросы раз и навсегда, да?
Люций вызывающе вскинул голову, повернувшись к примарху, встретил его наполненный бешеной яростью взгляд, и в этом взгляде увидел правду – столь же однозначную, сколь неотвратимо было то, что должно произойти.
Даже израненный, Фулгрим сможет убить его.
А Люций не настолько был готов к смерти.
Но прежде, чем он продолжил разговор, Юлий Каэсорон поднялся с пола за спиной Фулгрима и обрушил свой энергетический кулак на череп примарха. Этот удар должен был превратить голову его противника в кровавую кашу – но Фулгрим просто рухнул на пол. Фениксиец тряс головой, а его широко раскрытый окровавленный рот напомнил Люцию вырезанные на камне сцены смерти, которые он видел в руинах Истваана V.
Фулгрим пытался подняться – но Марий Вайросеан прижал раструб своей звуковой пушки к шее примарха, и оружие разразилось шквалом пронзительных гармоний, наполнивших галерею оглушительным шумом. Люций вскрикнул от боли, а глаза Фулгрима закатились под лоб, и в стоне, сорвавшемся с его губ, звучало что-то, более всего похожее на безумное наслаждение.
Меч выпал из руки примарха, и он с глухим шумом распластался на расколотых плитах пола. Люций поднял взгляд, часто моргая, чтобы избавиться от плясавших перед глазами цветных точек, в ушах звенело, словно от одновременно бьющего в набат миллиона колоколов. Он стоял в нескольких метрах от Вайросеана – так что даже представить себе не мог, как выстрел звуковой пушки подействовал на Фулгрима.
Оставшиеся в живых капитаны поднимались с пола и через некоторое время вокруг поверженного бога собрался круг потрясенных воинов. Такого сражения у них не было никогда, бойцы Легиона обратили оружие против собственного примарха – и все они отдавали себе отчет в том, какое чудовищное злодеяние совершили.
Люций не понимал, что он должен чувствовать. Ему обманом удалось уклониться от поединка с Фулгримом – поединка, который, как подсказывала ему интуиция, он бы проиграл. Но некий тайный инстинкт говорил, что у него еще будет шанс скрестить свое оружие с созданным ксеносами клинком примарха – и остаться в живых, чтобы рассказать об этом.
Люций пристально взглянул на своих братьев-капитанов. Никто не заметил этого взгляда – все их внимание было поглощено поверженным примархом. Из многочисленных трещин на броне Калима шла кровь. На нагрудной пластине кирасы Крисандра красовалась вмятина – такая глубокая, что кости под ней несомненно были переломаны. Абранкс на коленях стоял рядом с Хелитоном, придерживая руками висящие обломки нижней челюсти своего брата. Растянутый рот Вайросеана распахнулся еще шире, из него вырывалось удовлетворенное шипение, а Юлий Каэсорон глядел на свой кулак, словно никак не мог поверить, что в гневе поднял его на Фулгрима.
Никто не произносил ни слова. Никто не знал, что сказать.
Они подняли оружие против своего примарха, и теперь должны были наслаждаться плодами своей победы.
Апотекарий Фабий первым нарушил молчание.
- Придурки! – прошипел апотекарий своим безжизненным голосом. – Вы так и будете стоять тут, разинув рты, как рыбы на берегу, пока он не придет в себя?!
Фабий развернулся и направился к арке, которая обрамляла вход в его некрополь, наполненный результатами извращенных хирургических эксперимантов. Там, на границе света и тени, он остановился и обернулся к капитанам Легиона.
- Несите его вниз. – произнес Фабий. – Нам еще многое предстоит сделать.
- Что именно ты собираешься делать, апотекарий? – с нажимом вопросил Каэсорон.
- Я намерен изгнать тварь, укравшую тело нашего примарха.
- Но как? – не понял Люций.
- Любым способом, который будет необходим. – ответил Фабий с отвратительной ухмылкой.
Расколотое отражение (XXII)
Фулгрим медленно развернулся, оценивая число обступивших его воинов.
Люций насчитал примерно пятьдесят бойцов – и ему хотелось бы, чтоб их было еще столько же. И еще сотня сверх того.
Капитаны Легиона окружили Фулгрима, все – с обнаженным оружием и жаждой убийства в сердце. Люций достал меч и пошевелил плечами, расслабляя мышцы. Они собрались не для того, чтобы убить Фулгрима – если такое вообще возможно для смертных – но эта стихийно разворачивающаяся драма являла все больше признаков ситуации, стремительно выходящей из-под контроля.
- Увы, меня предали те, кто был мне всех дороже, - произнес Фулгрим, прижимая руки к груди, словно его сердце было разбито. – И вы все верите этой лжи? Вы действительно считаете, что я не ваш генный родитель, не тот, кто уберег вас от исчезновения, на самом краю которого вы оказались, не тот, кто вел вас к правде, которую скрыл от нас некогда бывший нашим отцом?
Лицо Фулгрима дрогнуло, и Люций ощутил настоящее смятение, увидев одинокую слезу, скатившуюся по мраморной безупречности лика примарха.
Примарх повернулся к Юлию Каэсорону, его глаза были полны боли, которую причинило совершающееся предательство.
- И ты, Юлий? – произнес Фениксиец. – Что ж, ты повержен, Фулгрим!
- Взять его! – заорал Юлий Каэсорон, и капитаны отступили в стороны от Фулгрима, когда пушка Мария Вайросеана выпустила на волю шквал пронзительных раскатистых звуков. Под ударом звукового оружия статуи покрылись трещинами, а Люций ощутил, как все его тело пронзила восхитительная дрожь, когда акустическая волна швырнула его на плиты, которыми был вымощен пол галереи.
Фулгрим пошатнулся от удара, безумная сила звуковой волны сорвала одеяние с его тела. Он упал на одно колено, его венец из золотых лавровых листьев разлетелся на тысячу осколков. Теперь Фулгрим был почти полностью обнажен – на нем осталась лишь алая набедренная повязка – и Люций замер от восхищения гибкой, почти змеиной грацией его тела. Даимон подскочил к поверженному примарху, занося свою жуткую булаву, словно топор палача.
Фулгрим качнулся, уклоняясь от удара, и усаженное шипами навершие врезалось в каменные плиты пола. В разные стороны полетели осколки, и, прежде, чем Даимон успел выдернуть булаву, Фулгрим пришел в движение, поднялся и впечатал основание ладони в лицо капитана. Даимон не успел даже вскрикнуть – а его лицо уже было вмято внутрь страшным ударом. Его тело еще падало, а Фулгрим уже перехватил булаву левой рукой и нанес подсекающий удар по Руэну, который рванулся вперед и по рукоять вогнал свой отравленный кинжал в бок Фулгрима.
Рукоять булавы врезалась в локоть Руэна, круша кости плеча и предплечья. Вопль боли, который издал капитан, музыкой прозвучал в ушах Люция, а Фулгрим выдернул казавшийся смехотворно-маленьким клинок из своего тела. Ударом ноги Фулгрим отшвырнул Руэна, так что тот кубарем пролетел через всю галерею и, врезавшись в одну из статуй, остался лежать в разбитой вдребезги броне и с переломанными костями.
Люций кружил вокруг Фулгрима, пока еще не решаясь вступить в бой. Его клинок едва заметно трепетал в руке, изнемогая от жажды столь изысканной и редкостной крови и желая вовлечь хозяина в смертельную боевую пляску.
- Подожди, моя красавица, - прошептал он. – Пока есть другие, они примут на себя бОльшую часть гнева и силы примарха.
Люций не мог сказать, подействовал ли на Фулгрима яд, которым был покрыт клинок Руэна, но, похоже, капитан Двадцать Первой был излишне самоуверен, считая, что его отрава способна принести гибель любому живому противнику.
Оружие Какофони взорвало воздух рычащей серией убийственных нот, наполняя Галерею Мечей отражающимся от стен, сталкивающимся в пространстве эхом и оглушительными гармониями, от которых у каждого слышащего их из ушей шла кровь. Фулгрим издал пронзительный вопль наслаждения, когда звуки заставили его плоть и кости дрожать с бешеной силой, которая должна была бы трижды убить его.
Хелитон сделал шаг вперед и нанес удар своим шипастым, закованным в цестус кулаком, в основание спины Фулгрима – такой удар мог переломить позвоночник кому угодно, даже Адептус Астартес в боевой броне. Но примарх, почувствовав атаку, лишь развернулся к нему. Сокрушительный удар локтем опрокинул Хелитона на спину, его нижняя челюсть, практически оторванная от черепа, висела на влажно блестящих сухожилиях, показывая окровавленный обломок кости. Абранкс, увидев, что его милый друг выведен из игры, закричал и нанес стремительный удар обоими мечами, целясь в шею Фулгрима. Примарх отбил один меч навершием даимоновой булавы – но Абранкс ловко приблизился на расстояние, достаточное, чтобы второй меч достал до горла Фулгрима.
Кровь хлынула фонтаном, и глаза Фулгрима широко распахнулись в неподдельном удивлении. На краткий миг Люций ощутил горькое разочарование и ядовитую ревность – Абранкс, куда менее искусный мастер меча, чем он, смог нанести такой удар. Но кровь остановилась столь же быстро, как и показалась, а Фулгрим схватил Абранкса за шею и отшвырнул прочь.
- Хороший ход, Абранкс, - произнес Фулгрим скрежещущим голосом, в котором звучало удовольствие. – Я его запомню.
Калим щелкнул хлыстом, усеянный зубами ремень обвился вокруг левой руки Фулгрима. Клыки карнодона впились в плоть, из ран брызнула кровь. Калим дернул хлыст на себя, а Юлий Каэсорон выступил вперед и нанес удар кулаком – сокрушительный левый хук. Усиленный аугметикой удар Каэсорона был достаточно силен, чтобы разнести на части танк, и Фулгрим рухнул на колени, но, прежде чем Каэсорон успел ударить снова, Калим резко рванул хлыст, а Крисандр вонзил свой кинжал между лопаток примарха.
Пальцы Фулгрима сомкнулись на хлысте, вгрызающемся в его тело, он потянул за ремень – со стороны это движение казалось легким и почти нежным. Но от этого рывка Калим рухнул на пол, кубарем покатившись мимо примарха, врезался в Крисандра, и оба с грохотом улетели в противоположный конец галереи. Каэсорон снова перешел в наступление, но Фулгрим уже был готов к этому – он блокировал удар булавой Даимона и врезал кулаком ему в лицо. Каэсорон, захрипев, рухнул на пол – но Фулгрим не сделал ни единого движения, чтобы прикончить его.
- Бей, Люций! – крикнул Фабий, и мечник коротко выругался, проклиная апотекария, когда Фулгрим обернулся в его сторону. Примарх отбросил булаву и вынул из ножен сверкающий клинок, который Хорус Луперкаль подарил ему на борту «Духа Мщения».
- Ну что ж, мечник, давай приступим, – мрачно ухмыльнулся Фулгрим, чуть покачиваясь на ногах.
Люций увидел, что аристократическая бледность примарха приобрела болезненный землистый оттенок и сплюнул на палубу.
- Дело того не стОит, - произнес он. – Яд Руэна и твои раны делают поединок бессмысленным.
Фулгрим раскинул руки и оценивающе оглядел капли крови, падающие с его тела.
- Ты об этом? – спросил он. – Это пустяки. Сразись со мной клинком, который я подарил тебе, и мы разрешим все вопросы раз и навсегда, да?
Люций вызывающе вскинул голову, повернувшись к примарху, встретил его наполненный бешеной яростью взгляд, и в этом взгляде увидел правду – столь же однозначную, сколь неотвратимо было то, что должно произойти.
Даже израненный, Фулгрим сможет убить его.
А Люций не настолько был готов к смерти.
Но прежде, чем он продолжил разговор, Юлий Каэсорон поднялся с пола за спиной Фулгрима и обрушил свой энергетический кулак на череп примарха. Этот удар должен был превратить голову его противника в кровавую кашу – но Фулгрим просто рухнул на пол. Фениксиец тряс головой, а его широко раскрытый окровавленный рот напомнил Люцию вырезанные на камне сцены смерти, которые он видел в руинах Истваана V.
Фулгрим пытался подняться – но Марий Вайросеан прижал раструб своей звуковой пушки к шее примарха, и оружие разразилось шквалом пронзительных гармоний, наполнивших галерею оглушительным шумом. Люций вскрикнул от боли, а глаза Фулгрима закатились под лоб, и в стоне, сорвавшемся с его губ, звучало что-то, более всего похожее на безумное наслаждение.
Меч выпал из руки примарха, и он с глухим шумом распластался на расколотых плитах пола. Люций поднял взгляд, часто моргая, чтобы избавиться от плясавших перед глазами цветных точек, в ушах звенело, словно от одновременно бьющего в набат миллиона колоколов. Он стоял в нескольких метрах от Вайросеана – так что даже представить себе не мог, как выстрел звуковой пушки подействовал на Фулгрима.
Оставшиеся в живых капитаны поднимались с пола и через некоторое время вокруг поверженного бога собрался круг потрясенных воинов. Такого сражения у них не было никогда, бойцы Легиона обратили оружие против собственного примарха – и все они отдавали себе отчет в том, какое чудовищное злодеяние совершили.
Люций не понимал, что он должен чувствовать. Ему обманом удалось уклониться от поединка с Фулгримом – поединка, который, как подсказывала ему интуиция, он бы проиграл. Но некий тайный инстинкт говорил, что у него еще будет шанс скрестить свое оружие с созданным ксеносами клинком примарха – и остаться в живых, чтобы рассказать об этом.
Люций пристально взглянул на своих братьев-капитанов. Никто не заметил этого взгляда – все их внимание было поглощено поверженным примархом. Из многочисленных трещин на броне Калима шла кровь. На нагрудной пластине кирасы Крисандра красовалась вмятина – такая глубокая, что кости под ней несомненно были переломаны. Абранкс на коленях стоял рядом с Хелитоном, придерживая руками висящие обломки нижней челюсти своего брата. Растянутый рот Вайросеана распахнулся еще шире, из него вырывалось удовлетворенное шипение, а Юлий Каэсорон глядел на свой кулак, словно никак не мог поверить, что в гневе поднял его на Фулгрима.
Никто не произносил ни слова. Никто не знал, что сказать.
Они подняли оружие против своего примарха, и теперь должны были наслаждаться плодами своей победы.
Апотекарий Фабий первым нарушил молчание.
- Придурки! – прошипел апотекарий своим безжизненным голосом. – Вы так и будете стоять тут, разинув рты, как рыбы на берегу, пока он не придет в себя?!
Фабий развернулся и направился к арке, которая обрамляла вход в его некрополь, наполненный результатами извращенных хирургических эксперимантов. Там, на границе света и тени, он остановился и обернулся к капитанам Легиона.
- Несите его вниз. – произнес Фабий. – Нам еще многое предстоит сделать.
- Что именно ты собираешься делать, апотекарий? – с нажимом вопросил Каэсорон.
- Я намерен изгнать тварь, укравшую тело нашего примарха.
- Но как? – не понял Люций.
- Любым способом, который будет необходим. – ответил Фабий с отвратительной ухмылкой.
@темы: переводы, WH40K, Reflection crack`d
-
-
11.05.2013 в 16:55СлаанешМакнилл всё-таки превозмог суровость Правообладателей с их 12+ и тииихо, роообко, вполнамёка вставил в текст сладкую парочку-
-
11.05.2013 в 17:03Что есть - то есть.
И я расстарался, чтоб она выглядела именно сладко. Потому как термин boon companion иначе, как "милый друг" перевести "ну никак невозможно" (с).
-
-
11.05.2013 в 20:23-
-
11.05.2013 в 20:33(важно выпрямляется) Князь одобряет.
Ну там, батальные сцены с элементами эротики, эротические сцены с элементами martial arts и тыды.
(надвигает шлем, чтоб не было видно:
-
-
11.05.2013 в 20:42-
-
11.05.2013 в 20:49Ну, сцена облачения в доспех в "Кураже и Гоноре" - это же...
Ух ты!Вот те раз!Чума-а-а-а-аОгого что такое.(заключает в ответные объятия)
-
-
11.05.2013 в 21:02-
-
11.05.2013 в 21:20Да как тут можно не понимать?
Пазаний: - Выйдите, всем святым вас заклинаю! У нас тут дело. Интимное... То есть, я хочу сказать, тайное!
Лирики там овер до фига. Причем, такой, какую я особенно уважаю: с виду совсем не лирической.
-
-
11.05.2013 в 21:23-
-
11.05.2013 в 22:29-
-
11.05.2013 в 22:31Да ужас. А потом еще и куражатся.
(см. следующую главу)
-
-
11.05.2013 в 22:35-
-
11.05.2013 в 22:36Имхо, примарх не голосил это только потому, что караул действительно прискакал бы.
С намерением принять участие в процессе.
-
-
11.05.2013 в 22:38-
-
11.05.2013 в 22:41Да пОлно. Имхо, это же так естественно.
Шарман-шарман-
-
11.05.2013 в 23:53Это специальное слаанешитское оружие 2 в 1: поражающий фактор + стриптиз
Веселая глава!
-
-
12.05.2013 в 00:33Дальше будет веселее.