Святый Боже... Яви милость, пошли смерть. Ну что тебе стОит? Не для себя ведь прошу!
(не последняя на сегодня).
Финал второй главы. Под катом - бла-ародное бэзумие и весьма... экзотическое появление примарха.
Расколотое отражение (VI)
- Похоже, Фулгрим приказал открыть бочки в честь победы, - заметил он с наигранным добродушием. – А это бывает только когда нам со дня на день предстоит битва.
- Старые обычаи, - раздраженно проронил Вайросеан, его голос дал оттяжку в мокрый, булькающий скрежет.
- Мы пьем за грядущую победу, - ответил Люций; его мечи покинули ножны в победном салюте, он помедлил, чтобы стоящие вблизи воины успели заметить серебристый клинок, подаренный ему Фулгримом. – Во имя всех богов распутства, не имеет значения, делаем ли мы это по приказу Хоруса, или Фениксийца – мы просто пьем.
- Нам не дОлжно почитать то, что мы делали до нашего возвышения. – заметил Эйдолон.
- Не все, чем мы были, исчезло на Истваане, - парировал Люций, которого забавляло вульгарное заискивание, звучавшее в словах Лорда-командира.
Бочонки с вином победы поставили в круг, охватывавший черный трон в столбе ослепительного света. Запах, исходивший от них, был резким, сильным, горьковатым, словно от гравировальной кислоты. Собравшиеся воины как один подались вперед, желая в полной мере ощутить пронзительную вонь превращающегося в уксус вина; каждый из них понимал смысл этого символа.
Кровь лихорадочно забилась в жилах Люция от мысли о том, что он снова будет сражаться. Вынужденное бездействие во время путешествия из системы Истваана безумно раздражало его. Он страстно жаждал ощутить на себе горячую кровь, хлещущую из разрубленной артерии, его переполняло желание встретить бойца, который был бы равен ему.
Он попытался вспомнить имена известных фехтовальщиков из Легионов, которые остались верны Императору, но не нашел никого, кто мог бы сравниться с ним. Сигизмунд из Кулаков был сведущ в боевых искусствах – но казался слишком прямым, простодушным и предсказуемым в своем владении клинком, Неро из Тринадцатого несомненно обладал особым талантом к убийству – но его движения во время поединка наводили на мысль о том, что он запоминал их механически, не вкладывая душу. Другие имена мелькали в памяти Люция, но как бы ни были искусны те, кто носил их, ни один из них не достиг таких вершин мастерства, какие открылись ему.
- Может быть, мы приближаемся к Марсу, - осмелился предположить он. – Мы летели уже достаточно долго. Может статься, мы собираемся присоединиться к флоту, который по приказу Хоруса движется к Красной Планете.
- Воитель, - произнес Эйдолон, Его сухая, туго натянутая кожа собралась морщинками, когда лицо приняло детски-подобострастное выражение. – Он знает мое имя и удостоил меня похвалы.
Люций лучше знал, как обстояло дело, но, прежде чем он успел возразить, опровергая фантазии Эйдолон, новый звук донесся из вокс-передатчиков, висевших между колонн. Великолепный вопль рождения и убийства разорвал воздух диссонирующей анти-гармонией, словно миллион оркестров, где каждый инструмент вел свою мелодию. Звук воплощал восторг, извращенная смесь режущей слух музыки и завывающих голосов нахлынула волной жуткого, отвратительного и благоговейного экстаза.
Поток света обрушился из-под купола, сверкающий дождь, сияние которого было ярким, словно вспышка ядерного взрыва. Стон прошел по рядам Детей Императора, когда их органы чувств, измененные искусством апотекария Фабия затопили нервную систему биоэлектрическими сигналами – импульсами удовольствия и спазмами боли. Воины содрогались от какофонии звуков и света, дергались и пританцовывали, словно безумцы или эпилептики. Некоторые раздирали собственную кожу, другие наносили удары стоящим рядом; были и такие, что яростно впечатывали кулаки в пол, выкрикивая бессмысленные проклятия.
Люций остался неподвижен, борясь с нахлынувшими чувствами и получая вдесятеро большее удовольствие – его намеренное сопротивление обостряло ощущения до предела. Из его рта стекала кровь и слюна, он чувствовал, как его кости и плоть содрогаются в безупречном созвучии с безумным спектаклем, разворачивающимся вокруг.
Легион кричал от переполнявшей его безумной радости – но это было лишь прелюдией.
В луче света возникла фигура – уничтожающий ангел, божество, обретшее плоть и олицетворяющее собой не ведающее границ совершенство.
Фулгрим пронесся сквозь луч света, словно ярчайшая комета по небесному своду, его пурпурная броня пылала, подобная кровавому закатному солнцу. Он пал на черный терраццо пола, плащ из огненно-золотой кольчужной сетки распахнулся за его плечами, как ангельские крылья. Белые, как снег волосы падали из-под венца простых и благородных очертаний, а утонченные, орлиные черты поражали волшебным изяществом, сочетавшимся с надменной силой – ни один из угасших сирот Асуриана не мог надеяться сравняться с таким великолепием.
Фулгрим решил обойтись без витиеватой росписи на лице и благовонных масел, сегодня его кожа казалась прозрачно-бледной, словно лик призрака, получившего материальную форму и облаченного в отполированную броню, сиявшую, как прекраснейшее зеркало. Его глаза были двумя темными провалами, из которых не исходило ни проблеска света, а губы, кривившиеся в усмешке – в ней было тайное знание, которое обратило бы в пепел разум любого, кроме примарха – наводили на мысль о том, какие загадки могла скрывать эта улыбка.
Люций присоединился к своим боевым товарищам в диком крике приветствия, доходящем до экстаза гимне, демоническом хоре, возносящем хвалу их повелителю. Близость к Фениксийцу будоражила, заставляя кровь быстрее бежать по жилам. Фулгрим поднялся и распростер руки, принимая их поклонение; он запрокинул голову, и крик, сорвавшийся с его губ, стал частью общего экстатического восхищения.
Громкость звука из воксов снизилась, и Фулгрим наконец удостоил чести собравшихся воинов, обратив к ним взгляд. Золотой плащ, лежавший на его плечах и серебристая кольчуга под безупречно отлитым панцирем сверкали, как водопад звезд. Ножны из эбеново-черных, перламутровых и тусклых, словно дымчатая слоновая кость, полос, свисали с пояса мягкой черной кожи, застегнутого черной пряжкой, украшенной янтарем.
Анатэм.
Люций хорошо знал этот меч, и, несмотря на то, что сейчас он принадлежал безупречнейшему воину из тех, кого можно было бы представить, он не мог противиться искушению представить себе, что он почувствовал бы, окажись это оружие в его руках. Почувствовав его пристальное внимание, Фулгрим перевел на Люция взгляд своих обсидиановых глаз и улыбнулся, словно намекая на некую тайную связь, о которой было известно лишь им двоим.
Люций ощущал силу устремленного на него взгляда и постарался, чтобы переполнявшие его сомнения не отражались на лице. Он мрачно ухмыльнулся в ответ на улыбку Фулгрима и молниеносно провел лезвиями своих мечей по коже на лбу. Капли крови падали на его глаза; он наслаждался горьковатым, упоительно-тошнотворным вкусом когда, пробежав по сотням шрамов, избороздивших его лицо, она коснулась трепещущего в ожидании языка.
- Дети мои, - произнес Фулгрим, когда схлынула волна священного безумия. – Я принес вам великую радость.
Финал второй главы. Под катом - бла-ародное бэзумие и весьма... экзотическое появление примарха.
Расколотое отражение (VI)
- Похоже, Фулгрим приказал открыть бочки в честь победы, - заметил он с наигранным добродушием. – А это бывает только когда нам со дня на день предстоит битва.
- Старые обычаи, - раздраженно проронил Вайросеан, его голос дал оттяжку в мокрый, булькающий скрежет.
- Мы пьем за грядущую победу, - ответил Люций; его мечи покинули ножны в победном салюте, он помедлил, чтобы стоящие вблизи воины успели заметить серебристый клинок, подаренный ему Фулгримом. – Во имя всех богов распутства, не имеет значения, делаем ли мы это по приказу Хоруса, или Фениксийца – мы просто пьем.
- Нам не дОлжно почитать то, что мы делали до нашего возвышения. – заметил Эйдолон.
- Не все, чем мы были, исчезло на Истваане, - парировал Люций, которого забавляло вульгарное заискивание, звучавшее в словах Лорда-командира.
Бочонки с вином победы поставили в круг, охватывавший черный трон в столбе ослепительного света. Запах, исходивший от них, был резким, сильным, горьковатым, словно от гравировальной кислоты. Собравшиеся воины как один подались вперед, желая в полной мере ощутить пронзительную вонь превращающегося в уксус вина; каждый из них понимал смысл этого символа.
Кровь лихорадочно забилась в жилах Люция от мысли о том, что он снова будет сражаться. Вынужденное бездействие во время путешествия из системы Истваана безумно раздражало его. Он страстно жаждал ощутить на себе горячую кровь, хлещущую из разрубленной артерии, его переполняло желание встретить бойца, который был бы равен ему.
Он попытался вспомнить имена известных фехтовальщиков из Легионов, которые остались верны Императору, но не нашел никого, кто мог бы сравниться с ним. Сигизмунд из Кулаков был сведущ в боевых искусствах – но казался слишком прямым, простодушным и предсказуемым в своем владении клинком, Неро из Тринадцатого несомненно обладал особым талантом к убийству – но его движения во время поединка наводили на мысль о том, что он запоминал их механически, не вкладывая душу. Другие имена мелькали в памяти Люция, но как бы ни были искусны те, кто носил их, ни один из них не достиг таких вершин мастерства, какие открылись ему.
- Может быть, мы приближаемся к Марсу, - осмелился предположить он. – Мы летели уже достаточно долго. Может статься, мы собираемся присоединиться к флоту, который по приказу Хоруса движется к Красной Планете.
- Воитель, - произнес Эйдолон, Его сухая, туго натянутая кожа собралась морщинками, когда лицо приняло детски-подобострастное выражение. – Он знает мое имя и удостоил меня похвалы.
Люций лучше знал, как обстояло дело, но, прежде чем он успел возразить, опровергая фантазии Эйдолон, новый звук донесся из вокс-передатчиков, висевших между колонн. Великолепный вопль рождения и убийства разорвал воздух диссонирующей анти-гармонией, словно миллион оркестров, где каждый инструмент вел свою мелодию. Звук воплощал восторг, извращенная смесь режущей слух музыки и завывающих голосов нахлынула волной жуткого, отвратительного и благоговейного экстаза.
Поток света обрушился из-под купола, сверкающий дождь, сияние которого было ярким, словно вспышка ядерного взрыва. Стон прошел по рядам Детей Императора, когда их органы чувств, измененные искусством апотекария Фабия затопили нервную систему биоэлектрическими сигналами – импульсами удовольствия и спазмами боли. Воины содрогались от какофонии звуков и света, дергались и пританцовывали, словно безумцы или эпилептики. Некоторые раздирали собственную кожу, другие наносили удары стоящим рядом; были и такие, что яростно впечатывали кулаки в пол, выкрикивая бессмысленные проклятия.
Люций остался неподвижен, борясь с нахлынувшими чувствами и получая вдесятеро большее удовольствие – его намеренное сопротивление обостряло ощущения до предела. Из его рта стекала кровь и слюна, он чувствовал, как его кости и плоть содрогаются в безупречном созвучии с безумным спектаклем, разворачивающимся вокруг.
Легион кричал от переполнявшей его безумной радости – но это было лишь прелюдией.
В луче света возникла фигура – уничтожающий ангел, божество, обретшее плоть и олицетворяющее собой не ведающее границ совершенство.
Фулгрим пронесся сквозь луч света, словно ярчайшая комета по небесному своду, его пурпурная броня пылала, подобная кровавому закатному солнцу. Он пал на черный терраццо пола, плащ из огненно-золотой кольчужной сетки распахнулся за его плечами, как ангельские крылья. Белые, как снег волосы падали из-под венца простых и благородных очертаний, а утонченные, орлиные черты поражали волшебным изяществом, сочетавшимся с надменной силой – ни один из угасших сирот Асуриана не мог надеяться сравняться с таким великолепием.
Фулгрим решил обойтись без витиеватой росписи на лице и благовонных масел, сегодня его кожа казалась прозрачно-бледной, словно лик призрака, получившего материальную форму и облаченного в отполированную броню, сиявшую, как прекраснейшее зеркало. Его глаза были двумя темными провалами, из которых не исходило ни проблеска света, а губы, кривившиеся в усмешке – в ней было тайное знание, которое обратило бы в пепел разум любого, кроме примарха – наводили на мысль о том, какие загадки могла скрывать эта улыбка.
Люций присоединился к своим боевым товарищам в диком крике приветствия, доходящем до экстаза гимне, демоническом хоре, возносящем хвалу их повелителю. Близость к Фениксийцу будоражила, заставляя кровь быстрее бежать по жилам. Фулгрим поднялся и распростер руки, принимая их поклонение; он запрокинул голову, и крик, сорвавшийся с его губ, стал частью общего экстатического восхищения.
Громкость звука из воксов снизилась, и Фулгрим наконец удостоил чести собравшихся воинов, обратив к ним взгляд. Золотой плащ, лежавший на его плечах и серебристая кольчуга под безупречно отлитым панцирем сверкали, как водопад звезд. Ножны из эбеново-черных, перламутровых и тусклых, словно дымчатая слоновая кость, полос, свисали с пояса мягкой черной кожи, застегнутого черной пряжкой, украшенной янтарем.
Анатэм.
Люций хорошо знал этот меч, и, несмотря на то, что сейчас он принадлежал безупречнейшему воину из тех, кого можно было бы представить, он не мог противиться искушению представить себе, что он почувствовал бы, окажись это оружие в его руках. Почувствовав его пристальное внимание, Фулгрим перевел на Люция взгляд своих обсидиановых глаз и улыбнулся, словно намекая на некую тайную связь, о которой было известно лишь им двоим.
Люций ощущал силу устремленного на него взгляда и постарался, чтобы переполнявшие его сомнения не отражались на лице. Он мрачно ухмыльнулся в ответ на улыбку Фулгрима и молниеносно провел лезвиями своих мечей по коже на лбу. Капли крови падали на его глаза; он наслаждался горьковатым, упоительно-тошнотворным вкусом когда, пробежав по сотням шрамов, избороздивших его лицо, она коснулась трепещущего в ожидании языка.
- Дети мои, - произнес Фулгрим, когда схлынула волна священного безумия. – Я принес вам великую радость.
@темы: переводы, WH40K, Reflection crack`d
-
-
31.03.2013 в 18:36-
-
31.03.2013 в 18:37опечаточка
-
-
31.03.2013 в 18:40"И в воздух чепчики бросали", да-да-да...
-
-
31.03.2013 в 18:50Ну да.
Вообще-то, Фулгрим собирался спускаться сверху на лонжах, как Николь Кидман в "Мулен Руж"
с песней про "лучших друзей легионера"- но сволочная машинерия подвела: лонжи (не рассчитанные на вес придемоневшего примарха в полном доспехе) оборвались в самом начале спуска. Так что, единственное, что оставалось Фулгриму - сделать вид, что так и задумано.-
-
31.03.2013 в 20:19Спасибо за перевод.
Разбудите меня, когда Люций будет сбивать титан из пистолета (вроде, было такое в спойлерах).
-
-
31.03.2013 в 21:15Дак ты реши уже - или тут "веселый трэш", или "разбудить"?
Там в следующей части будет чУдное описание эффективного управления личным составом на фулгримовский манер.
-
-
31.03.2013 в 21:43Веселый, веселый, но я его боюсь и открываю кат предварительно зажмурившись >_<
"Четвертый левел" еще не завтра?
-
-
31.03.2013 в 21:45Brother Jeffar, обожимой, скажи, что ты шутишь
чорд, я хочу уметь писать такой трэш ^_^
-
-
31.03.2013 в 22:03А. Ну тогда все в порядке.
Ауренга,
"Шучу" - это про эффективное управление?
Неее. Оно реально-эффективное.
-
-
31.03.2013 в 23:03-
-
31.03.2013 в 23:15-
-
19.04.2013 в 18:36