Святый Боже... Яви милость, пошли смерть. Ну что тебе стОит? Не для себя ведь прошу!
...Killing Ground
испытание еще не началось - но под катом довольно много любопытного
Вопросы из внешнего мира не имели для него значения – ведь он никак не мог повлиять на то, что происходило за этими стенами. Сказать по правде, он вряд ли мог влиять даже на собственную судьбу – и все же, устрившись на холодном каменном полу, он начал готовиться к предстоящему поединку.
Уриэль закрыл глаза и, контролируя дыхание, направил всю энергию своего тела на исцеление и восстановление. Время замедлилось, оно едва ползло, и Уриэль чувствовал каждый мускул, каждую кость, каждый волосок своего тела, обратив мысленный взор внутрь себя.
По правде говоря, он не мог излечить свои раны так, как это делают некоторые псайкеры – но ментальная энергия Космодесантника была такова, что, используя знания, полученные за десятилетия прилежной учебы обучения, и осторожно направляя ее туда, куда это было необходимо, он мог сконцентрировать ее на восстановлении повреждений.
Горло Уриэля отозвалось болью там, где клинок пронзил его на Медренгарде: рана уже давно была излечена, но шрам и воспоминания о ней оставались при нем. Пылающая боль в его руке, страшно обваренной освященным маслом, медленно ослабла, превратившись в ноющую. В его груди что-то сжалось – там, где мстительное жало тиранидской королевы вонзилось в его сплющенный, с переломанными ребрами торс, и эта боль вызвала воспоминание о другой… о сотнях других.
Каждая из этих ран убила бы простого смертного, но его тело Астартес было сконструировано для того, чтобы выдерживать такие повреждения, он пережил их все, лишь становясь сильнее после каждого ранения. Он преодолеет и это испытание – и станет сильнее.
Всем своим сердцем Уриэль понимал, что он не предатель, и что его плоть не тронута скверной. Это не было гордыней или слишком высоким мнением о себе – он просто знал это, в самой глубине души. Сама мысль о том, что его могла коснуться порча, была нестерпимой ; даже если бы Леодегарий не потребовал финального испытания, Уриэль сам настоял бы на нем – как еще он смог бы убедить всех остальных в том, что, хотя он и вернулся их Ока Ужаса, его душа по-прежнему принадлежит только ему?
Только испытание, одобренное благородными и осиянными славой Серыми Рыцарями уничтожит все сомнения в его верности, которые могли зародиться у его боевых братьев.
О возвращении на Макрейдж без этого испытания не могло быть и речи, и Уриэль внезапно увидел, каким наивным простаком он был, если думал, что может войти в ворота крепости Гера без него. Даже если его боевые братья поверят его словам (а какой Ультрамарин позволит себе лгать своим братьям?) – Уриэль знал, что они вечно будут подозревать его, если Серые Рыцари не подтвердят его чистоту.
Но как он может надеяться превзойти силу Леодегария?
На краткий миг Уриэль позволил себе испытать гордость воина – он вызвал в памяти могучих противников, которых он одолел в битвах, врагов, чей прах уже развеял ветер, в то время, как он был жив… и мог сражаться.
Пока существует жизнь, пока существует надежда – и пока у него есть надежда, Уриэль Вентрис будет сражаться.
ВРЕМЯ ШЛО, ТЬМА обвивала Уриэля, как живое существо. Когда, прислушавшись к себе, он решил, что его тело и разум готовы к предстоящей битве, насколько это вообще возможно, он поднялся и позволил крови быстрее бежать в его теле.
Хотя он по-прежнему не мог видеть ничего вокруг, Уриэль перешел к базовым военным упражениям Адептус Астартес, работая каждой группой мышц, чтобы они помогли ему в битве. Уриэль вытягивал и напрягал все тело в медленных, долгих движениях, готовясь к еще большему напряжению, которого требовало убийство.
Так или иначе, темнота даже сделала его упражнения более эффективными, заставляя его полагаться на другие чувства, пока он разворачивался и передвигался, используя свои руки, ноги, колени и локти как смертоносное оружие. Он забыл о боли в руке, гнилая вонь обгоревшего мяса превратилась в смутное воспоминание.
Его легкие словно обожгло огнем, а сердце бешено заколотилось под ребрами, когда его тело из состояния медитативного покоя мгновенно превратилось в смертоносную боевую машину. Завершив базовые упражнения, Уриэль перешел к более экзотическим маневрам, подпрыгивая и переворачиваясь в воздухе, поражая воображаемых противников по памяти.
Он приземлился на одно колено, его кулак замер в миллиметре от пола, он медленно выдохнул. Уриэль поднялся на ноги и обхватил голову руками – он ощутил нечто странное, незнакомое, но не враждебное.
- Свет. – произнес голос в темноте, и Уриэль заслонил глаза ладонью, когда вокруг него вспыхнул голубой огонь. Его глаза быстро привыкли к свету, и он обнаружил, что его окружает отряд воинов в серебристой броне. Каждый из них держал длинную алебарду с клинком, окруженным нимбом энергетического огня – это и был источник голубого света.
Двадцать пять Серых Рыцарей, готовых к бою, обступили его ровным кругом, пластины сияющей брони отражали мерцающее голубовато-стальное сияние. Леодегарий прошел сквозь шеренгу воинов и остановился перед ним. Командир Серых Рыцарей не надел доспех – он был облачен в просторный белый хитон, в форму для тренировок вроде той, которую Ультрамарины надевают, когда на них нет брони.
- Ты с пользой провел отпущенное тебе время, Уриэль Вентрис. – произнес он.
- Время, в которое я не совершенствуюсь в том, что умею – это потерянное время. – ответил Вентрис.
- Верно. – согласился Леодегарий. – Прошло три дня. Позволь мне осмотреть твою руку.
Уриэль почти забыл о боли в поврежденной руке, но кивнул и протянул ее Леодегарию, не спуская с него глаз. За Серым Рыцарем следовал хирургеон, из-под его бесформенных одеяний виднелись шипящие трубки и булькающие цилиндрические емкости. Из рукава хирургеона появилась латунная конструкция, поддерживавшая пощелкивающее приспособление, похожее на нартециум апотекария. Приспособление вытянулось вдоль руки Уриэля, купая ее в золотистом сиянии – ощущение было словно по коже медленно стекает теплый мед.
Сияние погасло, хирургеон кивнул Леодегарию и отступил назад.
Уриэль посмотрел на свою руку и был поражен: все признаки ужасной раны исчезли. Новая плоть была розовой, слегка влажной и выглядела слишком нежной, чтобы быть настоящей – но рука снова была цела.
Леодегарий взял руку Уриэля и перевернул ее, внимательно осматривая. Уриэль мог со всей уверенностью сказать, что Серый Рыцарь доволен тем, что видит.
- Твоя плоть хорошо исцеляется. – произнес Леодегарий. – Никогда бы не поверил, что увижу такое быстрое восстановление после испытания Святого Елея.
- Значит, мы готовы к поединку? – спросил Уриэль, сделав шаг назад.
- Ты нетерпелив. – заметил Леодегарий.
- Это действительно так. – ответил Уриэль. – но мое желание – не биться с тобой, а подтвердить мою невиновность.
Леодегарий кивнул.
- Понимаю. – произнес он, разворачиваясь, - но поединок будет не здесь.
- Где же мы будем сражаться.
- Там, где все смогут увидеть Суд Божий. – ответил Леодегарий. – Следуй за мной.
испытание еще не началось - но под катом довольно много любопытного
Вопросы из внешнего мира не имели для него значения – ведь он никак не мог повлиять на то, что происходило за этими стенами. Сказать по правде, он вряд ли мог влиять даже на собственную судьбу – и все же, устрившись на холодном каменном полу, он начал готовиться к предстоящему поединку.
Уриэль закрыл глаза и, контролируя дыхание, направил всю энергию своего тела на исцеление и восстановление. Время замедлилось, оно едва ползло, и Уриэль чувствовал каждый мускул, каждую кость, каждый волосок своего тела, обратив мысленный взор внутрь себя.
По правде говоря, он не мог излечить свои раны так, как это делают некоторые псайкеры – но ментальная энергия Космодесантника была такова, что, используя знания, полученные за десятилетия прилежной учебы обучения, и осторожно направляя ее туда, куда это было необходимо, он мог сконцентрировать ее на восстановлении повреждений.
Горло Уриэля отозвалось болью там, где клинок пронзил его на Медренгарде: рана уже давно была излечена, но шрам и воспоминания о ней оставались при нем. Пылающая боль в его руке, страшно обваренной освященным маслом, медленно ослабла, превратившись в ноющую. В его груди что-то сжалось – там, где мстительное жало тиранидской королевы вонзилось в его сплющенный, с переломанными ребрами торс, и эта боль вызвала воспоминание о другой… о сотнях других.
Каждая из этих ран убила бы простого смертного, но его тело Астартес было сконструировано для того, чтобы выдерживать такие повреждения, он пережил их все, лишь становясь сильнее после каждого ранения. Он преодолеет и это испытание – и станет сильнее.
Всем своим сердцем Уриэль понимал, что он не предатель, и что его плоть не тронута скверной. Это не было гордыней или слишком высоким мнением о себе – он просто знал это, в самой глубине души. Сама мысль о том, что его могла коснуться порча, была нестерпимой ; даже если бы Леодегарий не потребовал финального испытания, Уриэль сам настоял бы на нем – как еще он смог бы убедить всех остальных в том, что, хотя он и вернулся их Ока Ужаса, его душа по-прежнему принадлежит только ему?
Только испытание, одобренное благородными и осиянными славой Серыми Рыцарями уничтожит все сомнения в его верности, которые могли зародиться у его боевых братьев.
О возвращении на Макрейдж без этого испытания не могло быть и речи, и Уриэль внезапно увидел, каким наивным простаком он был, если думал, что может войти в ворота крепости Гера без него. Даже если его боевые братья поверят его словам (а какой Ультрамарин позволит себе лгать своим братьям?) – Уриэль знал, что они вечно будут подозревать его, если Серые Рыцари не подтвердят его чистоту.
Но как он может надеяться превзойти силу Леодегария?
На краткий миг Уриэль позволил себе испытать гордость воина – он вызвал в памяти могучих противников, которых он одолел в битвах, врагов, чей прах уже развеял ветер, в то время, как он был жив… и мог сражаться.
Пока существует жизнь, пока существует надежда – и пока у него есть надежда, Уриэль Вентрис будет сражаться.
ВРЕМЯ ШЛО, ТЬМА обвивала Уриэля, как живое существо. Когда, прислушавшись к себе, он решил, что его тело и разум готовы к предстоящей битве, насколько это вообще возможно, он поднялся и позволил крови быстрее бежать в его теле.
Хотя он по-прежнему не мог видеть ничего вокруг, Уриэль перешел к базовым военным упражениям Адептус Астартес, работая каждой группой мышц, чтобы они помогли ему в битве. Уриэль вытягивал и напрягал все тело в медленных, долгих движениях, готовясь к еще большему напряжению, которого требовало убийство.
Так или иначе, темнота даже сделала его упражнения более эффективными, заставляя его полагаться на другие чувства, пока он разворачивался и передвигался, используя свои руки, ноги, колени и локти как смертоносное оружие. Он забыл о боли в руке, гнилая вонь обгоревшего мяса превратилась в смутное воспоминание.
Его легкие словно обожгло огнем, а сердце бешено заколотилось под ребрами, когда его тело из состояния медитативного покоя мгновенно превратилось в смертоносную боевую машину. Завершив базовые упражнения, Уриэль перешел к более экзотическим маневрам, подпрыгивая и переворачиваясь в воздухе, поражая воображаемых противников по памяти.
Он приземлился на одно колено, его кулак замер в миллиметре от пола, он медленно выдохнул. Уриэль поднялся на ноги и обхватил голову руками – он ощутил нечто странное, незнакомое, но не враждебное.
- Свет. – произнес голос в темноте, и Уриэль заслонил глаза ладонью, когда вокруг него вспыхнул голубой огонь. Его глаза быстро привыкли к свету, и он обнаружил, что его окружает отряд воинов в серебристой броне. Каждый из них держал длинную алебарду с клинком, окруженным нимбом энергетического огня – это и был источник голубого света.
Двадцать пять Серых Рыцарей, готовых к бою, обступили его ровным кругом, пластины сияющей брони отражали мерцающее голубовато-стальное сияние. Леодегарий прошел сквозь шеренгу воинов и остановился перед ним. Командир Серых Рыцарей не надел доспех – он был облачен в просторный белый хитон, в форму для тренировок вроде той, которую Ультрамарины надевают, когда на них нет брони.
- Ты с пользой провел отпущенное тебе время, Уриэль Вентрис. – произнес он.
- Время, в которое я не совершенствуюсь в том, что умею – это потерянное время. – ответил Вентрис.
- Верно. – согласился Леодегарий. – Прошло три дня. Позволь мне осмотреть твою руку.
Уриэль почти забыл о боли в поврежденной руке, но кивнул и протянул ее Леодегарию, не спуская с него глаз. За Серым Рыцарем следовал хирургеон, из-под его бесформенных одеяний виднелись шипящие трубки и булькающие цилиндрические емкости. Из рукава хирургеона появилась латунная конструкция, поддерживавшая пощелкивающее приспособление, похожее на нартециум апотекария. Приспособление вытянулось вдоль руки Уриэля, купая ее в золотистом сиянии – ощущение было словно по коже медленно стекает теплый мед.
Сияние погасло, хирургеон кивнул Леодегарию и отступил назад.
Уриэль посмотрел на свою руку и был поражен: все признаки ужасной раны исчезли. Новая плоть была розовой, слегка влажной и выглядела слишком нежной, чтобы быть настоящей – но рука снова была цела.
Леодегарий взял руку Уриэля и перевернул ее, внимательно осматривая. Уриэль мог со всей уверенностью сказать, что Серый Рыцарь доволен тем, что видит.
- Твоя плоть хорошо исцеляется. – произнес Леодегарий. – Никогда бы не поверил, что увижу такое быстрое восстановление после испытания Святого Елея.
- Значит, мы готовы к поединку? – спросил Уриэль, сделав шаг назад.
- Ты нетерпелив. – заметил Леодегарий.
- Это действительно так. – ответил Уриэль. – но мое желание – не биться с тобой, а подтвердить мою невиновность.
Леодегарий кивнул.
- Понимаю. – произнес он, разворачиваясь, - но поединок будет не здесь.
- Где же мы будем сражаться.
- Там, где все смогут увидеть Суд Божий. – ответил Леодегарий. – Следуй за мной.
-
-
02.12.2012 в 22:09-
-
02.12.2012 в 22:11Ну да. От этого в Святом Елее образуется весьма двусмысленный навар.
-
-
02.12.2012 в 22:28-
-
02.12.2012 в 22:32На семинар по рукосуйству куда попало? О, да.
-
-
02.12.2012 в 22:36-
-
03.12.2012 в 16:28-
-
04.12.2012 в 06:56Кроме того - у них был секс.-
-
04.12.2012 в 22:23Ну да. Житейски так.
-
-
05.12.2012 в 17:20-
-
05.12.2012 в 22:24Ха. Если об человека тушат сигаретки "по зову сердца", или "по профессиональной необходимости" - подозреваю, что ощущения используемого в качестве пепельницы ничем не отличаются.
И рационализирует он одинаково что с мордой, битой "по зову сердца", что с мордой, битой "ради выяснения смягчающих/отягчающих обстоятельств".
В общем, я не про мотивы "субъекта" - я про реакцию "объекта".
-
-
06.12.2012 в 23:59-
-
07.12.2012 в 06:55Верно. "Правда-истина", как говорили в славном фильме "Облачный атлас" (книга, кстати, тоже недурна)
читать дальше
-
-
07.12.2012 в 13:29