Святый Боже... Яви милость, пошли смерть. Ну что тебе стОит? Не для себя ведь прошу!
Б.Каунтер, "Побег из Ада", II
ПОМЕЩЕНИЕ было залито безжалостно-ярким светом - потолок светился белым, как раскаленное железо. Два эльдарских воина стояли на страже у стены напротив. Ничем не покрытый металлический пол слегка снижался от стен к стоку в центре - через него утекали все... жидкости, которые появлялись из тел тех, кто попадал сюда. А стены были увешаны кожами, полностью снятыми с людей - по-видимому, это были лучшие образцы, которые палачи получили за целые годы. Кажется, им нравились татуировки - фон Клас узнавал знаки воинских частей и священные вирши, написанные на содранных кожах: Катачан, Стратикс, Юрн, даже его родной Гидрафур. Каллиграфически выведенные слова молитв Эклезиархии. Ритуальные шрамы, которые наносят себе примитивные племена. Здесь были и коричневато-зеленые орочьи шкуры с насечками на груди, означавшими число убитых ими врагов.
Он опустил голову, оглядел себя. Его не связали. Наверное, они считали, что страх сковал его настолько, что он не может пошевелиться... и, возможно, они были правы.
"Я не умру" - произнес фон Клас в полный голос, хотя каждое слово пронзало его голову болью, словно удар молота. - "Меня не так легко прикончить".
Воины не ответили. Дверь между ними с легким шипением открылась, и его мучитель вошел внутрь одним быстрым скользящим движением. Фон Клас слышал о мастерах пыток эльдар-отступников - но поверил этим слухам только сейчас.
Эльдар взглянул на фон Класа глазами, которые, казалось, спрятались от света в глазницах, глубоких, словно пустые темные туннели. Его кожа была мертвенного, голубовато-серого оттенка, натянутая и пересеченная глубокими морщинами - следами прожитых лет и страданий, которые невозможно описать словами, губы вытянулись назад и разошлись в стороны, открывая зубы, как у мертвеца, нос был сплющен и потерял всякую форму, а безволосая кожа скальпа была тонкой, как бумага - казалось, сквозь нее виднеется белесая кость черепа.
Одеяния, в которые была затянута его длинная, стремительно скользящая по камере фигура, тоже были скроены из человеческой кожи - но она отличалась от кож, покрывавших стены, в лучшую сторону: редкостные металлические татуировки, мастерски нанесенные хирургические шрамы, которые украшают Астартес-ветеранов. На поясе из грубой кожи, похоже, содранной с огрина, висело множество инструментов: скальпели и шприцы, странные приспособления для того, чтобы подтягивать кожу и раздражать нервные окончания, иглы, чтобы загонять их под ногти. Там было и еще кое-что - сплошь состоящая из шарнирных соединений серебристая металлическая перчатка, каждый палец которой заканчивался тонким длинным лезвием, таким острым, что кислотно-яркий свет, отражаясь от кромок ножей, бросал на стены ослепительные изогнутые блики.
За ним следовала рабыня - молодая человеческая женщина, одетая в лохмотья, с длинными, свисающими сосульками, когда-то золотистыми волосами; она семенила следом за палачом как перепуганный зверек. На ее теле было не так много заметных шрамов - она служила при мастере пыток переводчиком, и поэтому была нужна ему живой и не потерявшей рассудок.
Палач прошипел несколько слов на своем наречии, тонкий, сухой, как змеиная кожа, язык мелькнул между его зубами.
"Верредаэк, гомункул на службе у Лорда архонта Кайпселона, предводителя Каббала Сломанного Хребта..." - запинаясь, произнесла переводчица на Имперском Готике, - "...желает, чтобы ты... человек, знал: в своем искусстве он не полагается на лишенные разума механизмы. Некоторые из гомункулов используют трусливые машины, но они неспособны достигнуть в искусстве подлинных высот. Верредаэк будет использовать лишь древние способы, которые он узнал от других мастеров пыток Кабала Сломанного хребта. Он горд и счастлив этим".
Фон Клас поднялся с пола (тело по-прежнему отзывалось болью на каждое движение). Он был одного роста с охранниками - и намного выше сморщенного гомункула. "Я не собираюсь умирать здесь. Я собираюсь убить каждого из вас своими руками". - он говорил ровным голосом, словно инструктируя своих солдат. - "Я мог бы сейчас не видеть все это. Меня могло бы даже не быть здесь. Но - я убъю вас".
Перепуганная девушка, по-прежнему запинаясь, перевела его ответ на эльдарский язык. Верредаэк, снова через нее, отвечал: "Прекрасно, что ты не сдаешься. Тела и души существ, которые отказываются признавать, что они сейчас умрут, долго... радуют меня. Но, конечно же, прекраснее всего будет первый надрез, который я сделаю".
Верредаэк не сделал ни одного видимого глазу движения, но в его руке появился скальпель - не длиннее указательного пальца, и такой тонкий, что клинок исчезал, стоило повернуть его лезвием вверх. Мастер пыток шагнул вперед, его одеяние из человеческой кожи шуршало, когда полы терлись друг о друга. "Ты познаешь страх - но помни, твоя смерть не будет напрасной. Искусство боли питается душами - такими, как твоя. ваша агония очищает его и длит вечно... в один прекрасный день тебе будет оказана честь стать частью величайшего творения".
Фон Клас перевел взгляд с лезвия скальпеля на ничего не выражавшие глазницы Верредаэка - и понял, что допустил ошибку. Он понял, почему гомункул, подвергая свои жертвы пыткам, не приказывал связать их, или подвесить к потолку. Два темных провала, окруженные складками иссушенной кожи, сейчас, казалось, испускали неумолимый, безжалостный свет, который не давал сделать ни одного движения, лишая его сил.
Его командиры всегда считали фон Класа способным офицером с неплохими задатками - но он никогда не ощущал себя великим полководцем; он никогда не возглавлял сокрушительных атак, под натиском которых бегут вражеские армии, никогда не сдерживал натиск противника, в сотни раз превосходящего числом его солдат. Медали, которыми он был награжден, не представляли ничего особенного - такие получали все комиссары. Он хорошо справлялся с командованием двадцатью тысячами человек - но таких, как он, в Империуме были миллионы.
И все же он выжил на арене. Он доказал тварям, взявшим его в плен, что он - не такой, как другие... иначе его бы не отдали Верредаэку. И он еще покажет им. Он выживет и здесь. Его не волновало - как. Он просто сделает это.
И, едва фон Клас поклялся себе выжить, гипнотическая аура Верредаэка на мгновение ослабла. Комиссар закрыл глаза - и почувствовал, что его тело снова беспрекословно подчиняется ему. Но другого шанса - не будет.
Он ударил кулаком, сверху вниз, вложив в этот удар всю силу. Рука погрузилась в мягкую, рыхлую, как губка, плоть. Гомункул судорожно втянул воздух - такого он явно не ожидал. Комиссар схватил Верредаэка, не давая ему упасть - и успел развернуться, как раз в ту секунду, когда эльдарские стражи открыли огонь. Первый выстрел попал в спину Верредаэка - его кожа лопнула, как кожура гнилого плода, когда в нее вонзились сотни тонких, острых, сверкающих, как хрусталь, зарядов. Второй выстрел задел плечо фон Класа - комиссар уклонился, но дюжина острых заноз засела в мускулах.
Переводчица завизжала и бросилась в дальний угол комнаты, зажмурясь и обхватив голову руками.
Фон Клас, держа тело Верредаэка перед собой, как щит, оттолкнул одного из стражей - эльдар врезался в противоположную стену, и, похоже, потерял сознание. Второй на секунду замешкался. Этого оказалось достаточно. Фон Клас провел рукой по поясу Верредаэка - и ощутил холодную сталь перчатки. Он сунул в нее руку, чувствуя как гибкий металлический браслет охватывает его запястье. Одним движением он разорвал сухожилие, на котором перчатка свисала с пояса - и всадил когти в грудную клетку второго стража. Эльдар сдавленно вскрикнул, и без признаков жизни сполз на пол.
Фон Клас выпрямился. Тело Верредаэка безвольно соскользнуло вниз и сползло по стене. Первый из эльдар без движения лежал у задней стены, в которую врезался от удара комиссара. Возможно, он был мертв - а может и нет... фон Клас не точно сказать это, глядя в безжизненные, желтовато-зеленые визоры шлема, который защищал голову ксеноса. Зато второму точно пришел конец, струйки его крови медленно стремились к стоку в центре помещения.
Верредаэк слабо пошевелился - и внезапно в скрюченной, мертвенно-сероватой руке появилось эльдарское оружие, похожее на странной формы, с тонким стволом пистолет... он целился в фон Класа. Не теряя ни секунды, фон Клас нанес перчаткой резкий удар сверху вниз, потому что эльдар поднял голову, чтобы прицелиться. Лезвия ударили прямо в лицо, разрезая на полосы сухую, как пергамент, кожу. Гомункул распростерся на полу.
"Его трудно было убить. Но и меня - не легче", - подумал комиссар фон Клас.
ПОМЕЩЕНИЕ было залито безжалостно-ярким светом - потолок светился белым, как раскаленное железо. Два эльдарских воина стояли на страже у стены напротив. Ничем не покрытый металлический пол слегка снижался от стен к стоку в центре - через него утекали все... жидкости, которые появлялись из тел тех, кто попадал сюда. А стены были увешаны кожами, полностью снятыми с людей - по-видимому, это были лучшие образцы, которые палачи получили за целые годы. Кажется, им нравились татуировки - фон Клас узнавал знаки воинских частей и священные вирши, написанные на содранных кожах: Катачан, Стратикс, Юрн, даже его родной Гидрафур. Каллиграфически выведенные слова молитв Эклезиархии. Ритуальные шрамы, которые наносят себе примитивные племена. Здесь были и коричневато-зеленые орочьи шкуры с насечками на груди, означавшими число убитых ими врагов.
Он опустил голову, оглядел себя. Его не связали. Наверное, они считали, что страх сковал его настолько, что он не может пошевелиться... и, возможно, они были правы.
"Я не умру" - произнес фон Клас в полный голос, хотя каждое слово пронзало его голову болью, словно удар молота. - "Меня не так легко прикончить".
Воины не ответили. Дверь между ними с легким шипением открылась, и его мучитель вошел внутрь одним быстрым скользящим движением. Фон Клас слышал о мастерах пыток эльдар-отступников - но поверил этим слухам только сейчас.
Эльдар взглянул на фон Класа глазами, которые, казалось, спрятались от света в глазницах, глубоких, словно пустые темные туннели. Его кожа была мертвенного, голубовато-серого оттенка, натянутая и пересеченная глубокими морщинами - следами прожитых лет и страданий, которые невозможно описать словами, губы вытянулись назад и разошлись в стороны, открывая зубы, как у мертвеца, нос был сплющен и потерял всякую форму, а безволосая кожа скальпа была тонкой, как бумага - казалось, сквозь нее виднеется белесая кость черепа.
Одеяния, в которые была затянута его длинная, стремительно скользящая по камере фигура, тоже были скроены из человеческой кожи - но она отличалась от кож, покрывавших стены, в лучшую сторону: редкостные металлические татуировки, мастерски нанесенные хирургические шрамы, которые украшают Астартес-ветеранов. На поясе из грубой кожи, похоже, содранной с огрина, висело множество инструментов: скальпели и шприцы, странные приспособления для того, чтобы подтягивать кожу и раздражать нервные окончания, иглы, чтобы загонять их под ногти. Там было и еще кое-что - сплошь состоящая из шарнирных соединений серебристая металлическая перчатка, каждый палец которой заканчивался тонким длинным лезвием, таким острым, что кислотно-яркий свет, отражаясь от кромок ножей, бросал на стены ослепительные изогнутые блики.
За ним следовала рабыня - молодая человеческая женщина, одетая в лохмотья, с длинными, свисающими сосульками, когда-то золотистыми волосами; она семенила следом за палачом как перепуганный зверек. На ее теле было не так много заметных шрамов - она служила при мастере пыток переводчиком, и поэтому была нужна ему живой и не потерявшей рассудок.
Палач прошипел несколько слов на своем наречии, тонкий, сухой, как змеиная кожа, язык мелькнул между его зубами.
"Верредаэк, гомункул на службе у Лорда архонта Кайпселона, предводителя Каббала Сломанного Хребта..." - запинаясь, произнесла переводчица на Имперском Готике, - "...желает, чтобы ты... человек, знал: в своем искусстве он не полагается на лишенные разума механизмы. Некоторые из гомункулов используют трусливые машины, но они неспособны достигнуть в искусстве подлинных высот. Верредаэк будет использовать лишь древние способы, которые он узнал от других мастеров пыток Кабала Сломанного хребта. Он горд и счастлив этим".
Фон Клас поднялся с пола (тело по-прежнему отзывалось болью на каждое движение). Он был одного роста с охранниками - и намного выше сморщенного гомункула. "Я не собираюсь умирать здесь. Я собираюсь убить каждого из вас своими руками". - он говорил ровным голосом, словно инструктируя своих солдат. - "Я мог бы сейчас не видеть все это. Меня могло бы даже не быть здесь. Но - я убъю вас".
Перепуганная девушка, по-прежнему запинаясь, перевела его ответ на эльдарский язык. Верредаэк, снова через нее, отвечал: "Прекрасно, что ты не сдаешься. Тела и души существ, которые отказываются признавать, что они сейчас умрут, долго... радуют меня. Но, конечно же, прекраснее всего будет первый надрез, который я сделаю".
Верредаэк не сделал ни одного видимого глазу движения, но в его руке появился скальпель - не длиннее указательного пальца, и такой тонкий, что клинок исчезал, стоило повернуть его лезвием вверх. Мастер пыток шагнул вперед, его одеяние из человеческой кожи шуршало, когда полы терлись друг о друга. "Ты познаешь страх - но помни, твоя смерть не будет напрасной. Искусство боли питается душами - такими, как твоя. ваша агония очищает его и длит вечно... в один прекрасный день тебе будет оказана честь стать частью величайшего творения".
Фон Клас перевел взгляд с лезвия скальпеля на ничего не выражавшие глазницы Верредаэка - и понял, что допустил ошибку. Он понял, почему гомункул, подвергая свои жертвы пыткам, не приказывал связать их, или подвесить к потолку. Два темных провала, окруженные складками иссушенной кожи, сейчас, казалось, испускали неумолимый, безжалостный свет, который не давал сделать ни одного движения, лишая его сил.
Его командиры всегда считали фон Класа способным офицером с неплохими задатками - но он никогда не ощущал себя великим полководцем; он никогда не возглавлял сокрушительных атак, под натиском которых бегут вражеские армии, никогда не сдерживал натиск противника, в сотни раз превосходящего числом его солдат. Медали, которыми он был награжден, не представляли ничего особенного - такие получали все комиссары. Он хорошо справлялся с командованием двадцатью тысячами человек - но таких, как он, в Империуме были миллионы.
И все же он выжил на арене. Он доказал тварям, взявшим его в плен, что он - не такой, как другие... иначе его бы не отдали Верредаэку. И он еще покажет им. Он выживет и здесь. Его не волновало - как. Он просто сделает это.
И, едва фон Клас поклялся себе выжить, гипнотическая аура Верредаэка на мгновение ослабла. Комиссар закрыл глаза - и почувствовал, что его тело снова беспрекословно подчиняется ему. Но другого шанса - не будет.
Он ударил кулаком, сверху вниз, вложив в этот удар всю силу. Рука погрузилась в мягкую, рыхлую, как губка, плоть. Гомункул судорожно втянул воздух - такого он явно не ожидал. Комиссар схватил Верредаэка, не давая ему упасть - и успел развернуться, как раз в ту секунду, когда эльдарские стражи открыли огонь. Первый выстрел попал в спину Верредаэка - его кожа лопнула, как кожура гнилого плода, когда в нее вонзились сотни тонких, острых, сверкающих, как хрусталь, зарядов. Второй выстрел задел плечо фон Класа - комиссар уклонился, но дюжина острых заноз засела в мускулах.
Переводчица завизжала и бросилась в дальний угол комнаты, зажмурясь и обхватив голову руками.
Фон Клас, держа тело Верредаэка перед собой, как щит, оттолкнул одного из стражей - эльдар врезался в противоположную стену, и, похоже, потерял сознание. Второй на секунду замешкался. Этого оказалось достаточно. Фон Клас провел рукой по поясу Верредаэка - и ощутил холодную сталь перчатки. Он сунул в нее руку, чувствуя как гибкий металлический браслет охватывает его запястье. Одним движением он разорвал сухожилие, на котором перчатка свисала с пояса - и всадил когти в грудную клетку второго стража. Эльдар сдавленно вскрикнул, и без признаков жизни сполз на пол.
Фон Клас выпрямился. Тело Верредаэка безвольно соскользнуло вниз и сползло по стене. Первый из эльдар без движения лежал у задней стены, в которую врезался от удара комиссара. Возможно, он был мертв - а может и нет... фон Клас не точно сказать это, глядя в безжизненные, желтовато-зеленые визоры шлема, который защищал голову ксеноса. Зато второму точно пришел конец, струйки его крови медленно стремились к стоку в центре помещения.
Верредаэк слабо пошевелился - и внезапно в скрюченной, мертвенно-сероватой руке появилось эльдарское оружие, похожее на странной формы, с тонким стволом пистолет... он целился в фон Класа. Не теряя ни секунды, фон Клас нанес перчаткой резкий удар сверху вниз, потому что эльдар поднял голову, чтобы прицелиться. Лезвия ударили прямо в лицо, разрезая на полосы сухую, как пергамент, кожу. Гомункул распростерся на полу.
"Его трудно было убить. Но и меня - не легче", - подумал комиссар фон Клас.
-
-
13.02.2011 в 22:02-
-
13.02.2011 в 22:03Да на них и без скальпеля... И вообще - лучше их обходить. По широкому такому радиусу.
-
-
13.02.2011 в 22:07-
-
13.02.2011 в 22:08"Етаприкрасна" (с)
-
-
13.02.2011 в 22:13