Под катом - исторические экскурсы, философия и построение планов. Ах да. Еще сто грамм чУдного байронизма.
Пария (LXXXVIII)
Когда я проснулась, день уже давно перевалил за середину. Я не видела снов. Смертельная усталость просто влекла меня сквозь прошедшие часы, словно темная река, протекающая среди погруженного во мрак леса.
Медея оставила для меня одежду. Я приняла душ в маленькой, пропускавшей воду кабинке, и надела синий плотно облегавший защитный костюм и поношенный кожаный плащ. По карманам я рассовала изогнутую серебристую булавку и синюю книжицу с повседневными заметками, которую забрала у Реннера.
Я бегом одолела несколько лестничных пролетов вниз и обнаружила Эйзенхорна в помещении – чем-то вроде салона или комнаты отдыха. Он читал информационные планшеты, а Медея устроилась у окна, прихлебывая каффеин и изучая карты города.
Я плеснула себе каффеина из кофейника, стоявшего на маленькой печке, и уселась напротив Эйзенхорна. Сейчас, при дневном свете, заполнявшем просторное помещение с высоким потолком, в отрешенном от борьбы покое, я видела, что его облик исполнен благородства и силы. От меня не скрылось и то, что долгая жизнь – возможно, слишком долгая – не была милосердна к нему. Он выглядел усталым и изломанным, изможденным многочисленными страданиями, которые ему пришлось перенести, не разваливающимся на части благодаря аугметике и поддерживающему его экзоскелету. Я подумала, что, возможно, он выбрал Верхний Город, чтобы устроить в нем свое логово, потому, что характер этого места походил на его собственный.
- Итак, вы хотите поймать Короля? – спросила я.
- Да, - ответил он.
- А зачем? – поинтересовалась я.
Он перевел взгляд на Медею, которая оторвалась от своего занятия и прислушивалась к разговору. Она улыбнулась.
- Хороший вопрос, - сообщила она.
- Его никто никогда не задавал, - заметил Эйзенхорн.
- Потому, что… - подбодрила я.
- Потому, что Король в Желтом – это мифический персонаж, - ответил он. – Если угодно, фольклорный элемент. Истории о нем с разными вариациями существовали веками, а может и еще дольше. Суть в том, что на твой вопрос нельзя дать внятный ответ, потому что мы слишком мало знаем о нем. Мы не знаем, кто он, или что он; вообще ничего не знаем о его целях или стремлениях, за исключением того, что они связаны с Имматериумом.
- И? – я ждала продолжения.
- Попробую изложить простыми словами, - продолжал Эйзенхорн. – Вне зависимости от того, что он делает, я знаю, что он делает это без всякого позволения или одобрения со стороны Империума. Он не подчиняется законам. И это означает, что его действия противоречат самой идее Империума Человека, и, если идти дальше, самой воле Императора. Уже по одной этой причине я должен найти его и остановить. И уже по одной этой причине его следует считать еретиком.
- И этого для вас достаточно? – поинтересовалась я.
- Этого должно быть достаточно для любого из служителей Ордосов, - ответил он.
- А что насчет Когнитэ? – продолжала я. – Расскажите о них.
- Это секретное общество, - произнес Эйзенхорн. – Тайный орден. Весьма хитроумный, отлично осведомленный и, возможно, очень древний. Когнитэ, возможно, предшествовала Империуму. Их следы, если постараться, можно обнаружить в древней истории Терры, еще до Объединения. Возможно, они – древнейшая организация, известная человеческим существам.
- Но вы этому не верите? – поинтересовалась я.
Он потер шею сбоку.
- На мой взгляд, куда более вероятно, что это лишь использование старого имени в новых целях. Возможно, когда-то, еще до Объединения, существовало нечто, называвшееся Когнитэ. За десять тысяч лет, прошедших с той поры, другие тайные общества и ордены набредали на это имя, брали его себе и утверждали, что они – преемники тайного знания. Я думаю, что Когнитэ называли себя тысячи разных культов, существовавшие в течение многих лет, иногда даже культы, которые воевали между собой. Если бы ты решила разобраться в этом вопросе – не сомневаюсь, повсюду, где обитают люди, ты обнаружила бы дюжины тайных братств, каждое из которых заявляло, что оно и есть настоящее Когнитэ. Но не думаю, чтобы одна организация смогла бы просуществовать так долго.
- Империум смог, - заметила я.
- Разница очевидна, - ответил он. – Его ведет ничто иное, как бессмертная воля Императора. Нет ничего, что могло бы обеспечить Когнитэ столь же долгое существование.
Он взглянул на меня.
- Проще говоря, - заключил он. - …сейчас Когнитэ – это, если угодно, антипод Инквизиции, ее темное отражение. Их операции, действия и цели очень напоминают наши, за исключением того, что мы действуем во имя Императора, а они – нет.
- В общем, они – ваш теневой близнец, как Пыльный Город. Скрытое и противостоящее отражение? – уточнила я.
- Верно.
- И со мной, полагаю, такая же история, - продолжала я. – Тайная версия чего-то… вернее, кого-то другого?
- Ты права, - согласился он.
- Я хочу помочь вам, - сказала я. – Думаю, мне удастся привести вас к Королю. Если я – действительно то, о чем вы говорите, для него я – ценный инструмент. Он пожелает вернуть меня, чтобы использовать по назначению. В конце-концов, он потратил предостаточно времени, чтобы создать меня. Думаю, вы должны позволить мне быть тем, чем он хочет, чтобы я была. И тогда я приведу вас к нему.
Он кивнул.
- Здравое предложение, - заметил он.
- Но это может быть опасно, - предупредила Медея. В ее голосе звучало неподдельное беспокойство – и за это я почувствовала к ней настоящую любовь.
- Да, но оно… - возразил Эйзенхорн, - …звучит как долгосрочный план, который заслуживает внимания, и мы…
Я перебила его.
- Я помню, что вы говорили вчера ночью, о терпении и долгосрочной стратегии, но нам представилась возможность, которой необходимо воспользоваться, пока она не исчезла. Иначе может быть слишком поздно.
Медея поднялась со своего места и подошла ближе, чтобы слышать наш разговор. Эйзенхорн знаком показал, что я могу продолжать.
- Я понимаю, что нам не следует рубить сплеча, - произнесла я. - …и я знаю, что для вас предпочтительнее вести длительную игру, но у меня есть шанс выйти на связь с Когнитэ из Зоны Дня и вернуться к ним. Еще неделя… да что там – еще несколько дней, и этого шанса не будет. Я должна действовать быстро, чтобы дверь не захлопнулась перед нами.
- Мне все это не нравится, - заявила Медея.
- Мне тоже, - согласился Эйзенхорн. – Но давай дослушаем, что она скажет.
И соглашение было достигнуто. Эйзенхорн позволил Проклятому сопровождать меня на встречу сегодня же вечером.
Продолжение 38-й главы.
Под катом - исторические экскурсы, философия и построение планов. Ах да. Еще сто грамм чУдного байронизма.
Пария (LXXXVIII)
Пария (LXXXVIII)