Но сначала
Остров доктора Байла или брат Рафен в тылу врага (XX)
Глаза Рафена пронзила резкая боль - таким внезапным и ярким был хлынувший поток света. Солнце Дайники стояло высоко в небе, светя, словно прямо на него; он ощутил химический запах жидкого прометиума. Грохочущая какофония достигла кульминации, и Астартес увидел источник звуков.
Он стоял на самом нижнем уровне кратера, наклонные стены спирально поднимались вокруг него. Выше он рассмотрел ряды металлических контейнеров – камер, они выглядели словно ложи в амфитеатре. Стенки контейнеров вибрировали под палящим солнцем; он заметил, что щели, заменявшие в них окна, открыты. Его братьям позволили увидеть его.
Но то, что он слышал, не было приветствием; грохочущий шум производили ряды мутантов и Новых людей, рядами выстроившихся на самом дне кратера так, что яблоку было негде упасть. Они колотили силовыми кулаками и рукоятками оружия по нагрудным пластинам своих доспехов, с каждой секундой убыстряя ритм.
Он осторожно сделал шаг вперед; перед клеткой располагалась подъемная платформа, сработанная из сваренных вместе железных пластин; она переходила в цепи и кабели, образовывавшие подвесной мост – хлипкую конструкцию, такую узкую, что он едва смог бы пройти по ней в одиночку. За мостом он различил что-то вроде бетонного бункера с обвалившейся крышей.
Воздух наполняла тухлая вонь разлагающейся рыбы. Он решил, что это место, скорее всего было частью инфраструктуры бывшей здесь хозяйственной колонии, секцией комплекса, где перерабатывали богатую добычу, собранную с морей Дайника V; по крайней мере, до тех пор, пока небольшая часть тиранидского флота не попала на планету и не опустошила ее.
Он услышал громкие щелчки и, обернувшись, увидел, что Ветча медленно поднимается вверх, влекомый стрелой крана.
- Не стой, - крикнул он. – Они уже взяли тебя на мушку.
В воздухе описывали круги крылатые стражи, но сначала Рафен заметил яркие красные точки лазерных прицелов; точки двигались туда-сюда по металлу у его ног, поднимались вверх по его ногам и торсу, показывая дорогу зарядам пушек в их когтях.
Он осмотрелся, ища возможность спастись... хотя и знал, что не найдет ее. С платформы был только один путь - через подвесной мост. На всех остальных направлениях горел прометиум, отрезая пути к отступлению, обжигающее синее пламя вырывалось из резервуаров, установленных под стоящими выше клетками. Но даже если бы он смог преодолеть это препятствие, дальше не было ничего, кроме толпы злобных мутантов. Он прихватил бы с собой многих из них, но в своем нынешнем состоянии погиб бы раньше, чем успел уничтожить их всех.
Но потом Рафен заметил вторую железную клетку и второй подвесной мост, располагавшиеся справа. Абсолютно такой же, он тянулся параллельно висящему перед ним. Торжествующий рев поднялся, когда открылись двери второй клетки и из нее уверенным твердым шагом появилась массивная фигура, окутанная длинным одеянием.
- Итак, начнем состязание, - произнес голос, и металлически-звенящее эхо заметалось между стен кратера. Слова разносились из сотен воксов-громкоговорителей, прикрученных проводами к окутанным дымкой колоннам, которые торчали по всей территории комплекса.
Рафен развернулся на звук голоса, и увидел еще один кран, на этот раз - с огромным железным экскаваторным ковшом, переделанным в передвижную смотровую площадку. Там стоял Чейн, шрам, исказивший лицо андрогина, заставил его навечно застыть в мрачной ухмылке; он лениво поигрывал тяжелым тепловым лабрисом; но внимание Рафена было приковано к тому, кто стоял рядом с ним, кривясь безжалостной улыбкой.
- Точно, - злобно прищурился Фабий Байл в ответ на сообщение из вокса, - устроим состязание.
Внешность ренегата, казалось, ничуть не изменилась: тот же плащ и чудовищные очертания хаоситского устройства с хирургическими инструментами за спиной, та же безразлично-самодовольная улыбка. Его шея была укутана темной тканью, не позволяя Рафену увидеть хоть какие-нибудь следы от нанесенных им ран - но во имя Императора! Как он вообще остался жив?
Кровавый Ангел разодрал горло предателя в клочья, вгрызаясь в него с такой яростью, что еще пара укусов - и голова оказалась бы отделена от шеи. Он выпустил достаточно крови, чтобы оставить от человека безжизненную оболочку, а сейчас Фабий, ухмыляясь, стоял перед ним. Как такое возможно? Рафен спрашивал себя, каким отвратительным колдовством, владеет ренегат - колдовством, благодаря которому остался невредим после нанесенных ему смертельных ран. Его пальцы стиснули рукоять молота, напоминая о данном им обете. Он останется в живых, и, если будет на то воля судьбы - убьет Фабия Байла столько раз, сколько будет необходимо.
- Начали! - заорал Чейн, и сростки встретили его слова гиканьем и ревом. Боковым зрением Рафен уловил вспышку света, когда фигура в плаще, с закрытым капюшоном лицом на соседней платформе бегом рванула через подвесной мост.
Кровавый Ангел взглянул вверх и обнаружил, что летающие стражи строятся в цепочку над ним. Поморщившись, он развернулся на пятках и стал подниматься по раскачивающейся тропе.
Металлический мост раскачивался и громко скрипел, роняя хлопья ржавчины под его тяжелыми шагами прямо на беснующуюся толпу под ним. Рафен дошел почти до середины, когда почувствовал, как тросы задрожали и натянулись, словно под дополнительным весом. Взглянув через плечо, он увидел крупного обезьяноподобного мутанта, который двигался следом; мост снова накренился - еще два мутанта, подброшенные своими товарищами, зацепились, и, вскарабкавшись, оказались впереди него. Эти двое напоминали гибрид человека с грызуном, их длинные острые крысиные носы постоянно двигались, принюхиваясь к его запаху. Оба были тощими и вертлявыми, и у каждого в когтистой лапе был нож-катар с раздвоенным лезвием.
Итак, это не просто забег, который он должен выиграть. Не собираясь терять ни секунды от полученной форы, он перехватил молот обратным хватом и махнул им по широкой дуге. Тяжелое орудие встретилось с нижней челюстью первого крысоподобного мутанта и размозжило ее с глухим влажным звуком. Тварь пошатнулась и Астартес отпихнул ее с дороги. Противник вылетел с моста и упал обратно в толпу. Второй грызун низко пригнулся, и, нырнув вперед, со злобным шипением выбросил перед собой руку с катаром. Действуя рукоятью молота как дубинкой, Рафен нанес резкий удар прямо в морду отродья. Кровь брызнула из пасти сростка; не останавливаясь, воин захватил шею твари своей вооруженной рукой, зафиксировал его, не давая пошевелиться, и потащил за собой.
Резким движением согнутого локтя Рафен переломил шею крысоподобного. Он замешкался лишь на секунду, отбрасывая его от себя - но этого оказалось достаточно, чтобы огромный обезьяно-мутант схватил его своими цепкими лапами.
Толпа внизу взревела, когда мутант сгреб его в охапку, стараясь переломать кости, и все синяки и ушибы на теле Рафена отозвались на это вспышкой боли. Затылком он чувствовал горячее зловонное дыхание мутанта; это существо было не меньше терминатора в полном доспехе, мост раскачивался от движений тяжелой туши. Рафен наклонился вперед, потом резко запрокинул голову, врезав затылком по морде обезьяноподобного. Тварь заорала и на секунду ослабила свою подобную тискам хватку. Этой секунды оказалось достаточно.
Кровавый Ангел шатнулся вперед, держась одной стороны раскачивающегося моста, потом оттолкнулся в противоположном направлении. Подвесной мост прогибался и дрожал, опора под башмаками обезьяноподобного мутанта внезапно стала зыбкой и неустойчивой. Рафен зацепил верхнюю часть молота за петлю троса и снова повторил свое движение; на этот раз ему удалось накренить мост на свою сторону - и резко ударил ногой.
Вес обезьяноподобного мутанта сделал все остальное. Существо запаниковало, выпустило Космодесантника из лап, чтобы не упасть самому. Рафен снова ударил ногой, на этот раз попав туда, куда хотел попасть сначала. Мутант взревел от боли и потерял равновесие; в следующее мгновение он рухнул вниз в беснующуюся толпу.
Рафен выпрямился, уцепившись за толстые канаты, пережидая, когда мост перестанет раскачиваться. Он бегом преодолел оставшуюся часть пути и по низкому пандусу скатился в заброшенный бункер на другой стороне моста.
Там он осмотрелся. Нигде не было видно ни малейших следов присутствия второго бегуна - его соперника? - но распахнутая дверь в дальнем конце бункера недвусмысленно намекала, куда двигаться дальше. На бегу Астартес услышал звонкие щелчки покрытого смазкой металла. Внезапный порыв ветра охладил его щеку, и Рафен инстинктивно пригнулся. Странное орудие, увенчанное целым букетом вращающихся лезвий резко ударило и рассекло воздух там, где он только что стоял. Он развернулся, уклоняясь от второго орудия, а затем из узких щелей в каменной стене выдвинулось третье - несколько вращающихся клинков. Ножи прошли совсем рядом, вспороли его изгвазданную грязью рубаху; но он увернулся прежде, чем они коснулись его тела. Длинные струи пламени вырвались из укрытых в стенах сопл, угрожая поджарить его до корочки.
Он увидел, что пол, на котором он стоит, сплошь покрыт мелкими отверстиями, как шумовка, выполненная из темного металла, лоснящаяся от смазки. Под ним проходила канава, забитая сгустками застоявшейся жидкости, коричневым жирным осадком; широкая борозда для стока крови. Поблизости он заметил изъеденные коррозией валы и остатки конвейерного механизма; бункер, судя по всему, был еще одной частью перерабатывающего комплекса, где добывали рыбий жир и разделывали дневной улов. Химический запах горючего был здесь еще сильнее, от него было кисло во рту.
Рафен тщательно прицелился и резко ударил молотом по лезвиям, согнув и застопорив их; механизм, приводивший их в движение, сломался; потускневшие передаточные рычаги остановились. Он пробивал себе путь к выходу, оскальзываясь на гладком полу, и добрался до двери. За ней ему пришлось преодолеть коридор с рядом огромных безостановочно вращающихся барабанов. Он бежал, сгибаясь в три погибели, перепрыгивая от одной стены к другой, скорость его движений не позволяло ему угодить в крутящиеся жернова. Используя молот как ледоруб скалолаза, он зацепился за край выходного отверстия, и, подтянувшись, выбрался наружу.
Вопли и рев толпы встретили его, когда он выбрался с противоположной стороны бункера. Сработанная на скорую руку наклонная площадка вела ко второй подъемной платформе; на ней стоял стол.
Рафен рискнул бросить быстрый взгляд направо. Фигура с закрытым капюшоном лицом уже взбегала по параллельной рампе. Кровавый Ангел отбросил молот и ринулся вперед, все его мускулы отозвались болью, но он преодолел последние несколько метров наверх. Он чувствовал, как паразит извивается внутри его грудной клетки, растревоженный частыми ударами сердца.
Биение пульса отзывалось глухим шумом в ушах - Рафен догнал своего соперника и перегнал его. Его ноги в изодранных в клочья обмотках громко застучали по платформе, когда он в последнем усилии взобрался наверх; там, на низком столике он увидел несколько тяжелых стальных деталей, которые были так же знакомы ему, как отражение собственного лица в зеркале.
Затвор; ствол; спусковая пружина; магазин. Перед ним лежали разрозненные части потерявшего цвет от времени, явно давно не знавшего настоящего ухода болт-пистолета модели Годвин, а рядом торчал из обоймы единственный оставшийся в ней патрон. Следуя отточенному до автоматизма рефлексу он потянулся к разобранному оружию, не выпуская из виду своего оппонента, который сделал то же самое напротив него. Сростки внизу снова замолотили кулаками по панцирям - на этот раз совсем уж неистово; гонка явно подходила к концу.
Руки Рафена быстро, осторожно и точно собирали пистолет, безупречно подогнанные детали присоединялись одна к другой, движения следовали в раз и навсегда затверженной последовательности; наконец, щелкнув, встал на место магазин. Он проделывал это столько раз, что действовал, почти не думая; пальцы, повинуясь моторной памяти, сами выполнили всю работу.
Рафен знал, что его соперник в капюшоне закончил свою смертельную работу почти одновременно с ним. Пули покоились в выбрасывателях, затворные рамы были неподвижны спусковые крючки - взведены, в точности повторяя положение друг друга; они медленно приблизились к провалу, разделявшему две параллельные платформы, держа друг друга на мушке.
Состязание должно было закончиться сейчас: убийством - для более быстрого. Смертью - для того, кто окажется недостаточно проворным.
От быстрого поворота капюшон свалился с головы противника, и Рафен увидел знакомое угрюмое лицо и глаза, наблюдавшие за ним сквозь щель прицела.
- Тарик?